Дочь палача и король нищих - [29]
И действительно, в скором времени на ратушной площади собралась толпа зевак, которые с криками и хохотом окружили Симона. Мимо него пролетел кочан капусты.
– Эй, знахарь! – крикнули из толпы. – Пускай твое зелье зарезанный цирюльник глотнет. Может, воскреснет!
Симон натянуто улыбнулся и покачал головой – при этом краем глаза он заметил, как в его сторону ревностно двинулись оба стражника, а Магдалена скользнула в узкую дверь.
– Никогда в жизни я не осмелюсь вмешиваться в промысел Божий! – воскликнул он хриплым голосом. – Если Отец наш призвал нас к себе, мы должны следовать на Его зов. Не в нашей власти воскрешать мертвецов, даже если бы я мог!
«Святые угодники, что я такое несу? – подумал Симон. – Остается только надеяться, что Магдалена не застрянет там на целую вечность».
– Эй, ты, там! – оба стражника подошли наконец к молодому лекарю. – А ну, слезай живо! И чего ты удумал в воскресенье, да еще перед ратушей, своим пойлом торговать? Не знаешь разве, что знахарство в Регенсбурге запрещено?
– Знахарство? – Симон в наигранном негодовании схватился за волосы. – Я ученый лекарь, с которым судьба сыграла злую шутку. Позвольте мне хотя бы продемонстрировать свое искусство.
– Вот еще, – проворчал один из стражников. – Сейчас ты спустишься и постоишь до утра у позорного столба. Может, хоть так дурь из тебя повыветрится.
Он кивнул на Рыночную башню справа от себя: возле нее стояла каменная колонна, перемазанная гнилыми овощами и фекалиями. У Симона побледнело лицо.
«Ну, Магдалена, этого я тебе никогда не прощу…»
– Дайте ему хотя бы попробовать! – выкрикнул кто-то из зрителей. – Может, он и в самом деле лекарь. Если нет, так вы же всегда можете его розгами выпороть.
Стражник задумался на мгновение и кивнул.
– Ладно, все-таки воскресенье, можно и поглазеть на что-нибудь. Ну, докторишка, показывай, что умеешь.
Второго стражника, похоже, осенила какая-то мысль. Он властно кивнул кому-то в толпе, и губы его растянулись в довольной ухмылке.
– Вот так повезло! У меня и пациент для тебя имеется.
Пригнувшись, Магдалена вбежала в приоткрытую дверь и оказалась в низком, но довольно просторном помещении с потолком черным от грязи и сажи, словно сама ночь. В углу ржавели несколько пушек, слева она увидела деревянную решетку, но никого за ней не обнаружила. Еще дальше на груде пушечных ядер скучали и перекидывались в кости несколько солдат. Магдалена попыталась проскочить мимо, но один из них поднял на нее злобный взгляд.
– Эй, девка! – крикнул он. – Ты чего здесь забыла?
Магдалена сделала книксен и смиренно опустила глаза.
– Два господина перед входом сказали, что мне можно будет посмотреть на монстра из купальни… – Она застенчиво потрепала себя за юбку. – Правда ведь, что в полнолуние он превращается в оборотня – ну, с шерстью, зубами и прочим?
– И кто это тебе рассказал?
– Два… два господина и рассказали, – словно глупая крестьянка, Магдалена надула губы и принялась что-то чертить башмаком по грязному полу. – Потому я еще и ночью сюда должна прийти, чтобы посмотреть, как он превращается.
Солдат рассмеялся и подмигнул товарищам.
– Охотно, милочка. Ступай! И если злобный оборотень завоет, мы тебя спасем. – Он показал на левый коридор с открытой дверью и снова взялся за кости. – Монстр там, в конце, только смотри, чтобы он тебя не покусал.
Магдалена поклонилась и под дружный смех караульных двинулась по темному коридору. Лихорадочно огляделась по сторонам: справа тянулись крепкие на вид двери, усиленные железными пластинами. Вот только какая из них нужна ей? Времени было совсем немного. Скоро ее, вероятно, заметят стражники и тогда пригласят на свидание в одну из камер. Что последует дальше, она даже представлять себе не желала.
– Папа! – прошептала Магдалена и постучала по деревянной стене. – Ты слышишь меня? Это я, твоя дочь!
За дверью посередине коридора послышался звон, а затем голос Якоба Куизля:
– Магдалена! Господи, что ты здесь делаешь?
Она вплотную прижалась к двери и заглянула в крошечное окошко. В полумраке показалась голова отца: лицо покрыто слоем засохшей грязи, борода растрепалась и спуталась, в глазах белый отсвет. Магдалену чуть не замутило от гнилостной вони и смрада испражнений.
– Потом расскажу, – прошептала она. – Со мной Симон. А пока расскажи лучше, что случилось и как тебе можно помочь. Стражники могут в любую минуту вернуться!
– Чтоб вас, кто вам позволил ни с того ни с сего уезжать из Шонгау? – выругался Куизль. – Мать уж, наверное, со страху померла, а Лехнер волосы на себе дерет, потому что помои убирать некому! Вот погоди, выйду отсюда и так тебе по жопе надаю, что…
– Папа, – прошипела Магдалена. – У тебя пока что есть заботы поважней. Так что говори!
– Меня подставили, – прошептал палач, немного успокоившись. – Кто-то убил Лизель и ее мужа, а всю вину решил свалить на меня.
Он в двух словах рассказал дочери, что ему довелось пережить.
– Не знаю, что за скотина это сделала, – пробормотал он под конец. – Но Богом клянусь, когда найду его, все кости ему переломаю.
– Но для начала тебе нужно отсюда выбраться, – ответила Магдалена.
