— Не знаю, Мэр, — Адам вписывает свои очки. — Просто догадался.
Мэр. Меня никто так раньше не называл.
— Но откуда ты узнал, что Дрейк… Что я не притворяюсь, чтобы не спугнуть его?
— Хм… Он почти укусил тебя за шею, а ты даже не пыталась сопротивляться. Конечно же, ты притворялась!
— Я бы точно выкрутилась, — заверяю его с напускной уверенностью, — дотронься он до меня зубами.
— Нет, не выкрутилась бы, — Адам смотрит на меня с улыбкой. Его лицо освещает лишь лампа на столе для счета. В боулинге темно, только шары и дорожки мерцают жутким люминесцентным светом. — Признайся, Мэри, без меня ты бы не справилась.
Он совсем близко, даже ближе, чем был Себастьян Дрейк.
Но мне не кажется, что я сейчас утону, скорее, растаю, и сердце бьется неровно.
— Да… — Не могу отвести глаз от его губ. — Не справилась бы.
— Мы хорошо сработались. — Адам тоже то и дело смотрит на мой рот. — Как думаешь? Особенно, учитывая грядущий конец света. Ведь отец Дрейка рано или поздно узнает, что мы сегодня натворили.
Ахаю и кричу:
— Ты прав! Боже, Адам, он же не только мне будет мстить, но и тебе тоже!
— Знаешь, — говорит он и скользит по мне взглядом, — мне очень нравится твое платье. Оно хорошо сочетается с туфлями для боулинга.
— Адам! Я серьезно! Дракула может в любой момент обрушиться на Манхэттен, а мы играем в боулинг!!! Надо готовиться! Надо разработать план контрнаступления! Надо…
— Мэри, — говорит Адам, — Дракула подождет.
— Но…
— Мэри, — повторяет Адам. — Замолчи.
И я повинуюсь. Потому что отвечаю на его поцелуй и больше мне ни до чего нет дела.
К тому же он прав. Дракула подождет!