Дочь огня - [14]
Укрепляя наверху балку, старый плотник сорвался с подмостков и упал. Изувеченное тело Назри отнесли домой. Пошли слухи, будто бы он не совершил омовения, нечистым полез на божий дом и потому упал и разбился. Не обращая внимания на эти слухи, Мухаммедамин-бай привел к Назри своего лекаря, сидел у постели больного, выказывая большую заботу о нем. Но никакие хлопоты не помогли, Назри больше не поднялся и через десять дней после случившегося навеки закрыл глаза.
На похороны и поминки нужно много денег. Бай был великодушен, на глазах у жителей кишлака сам занимался приготовлениями к похоронам, тратил деньги из своего кармана, дал зарезать своих барана и козла. Он говорил, что Назри был большим человеком, что такого искусного мастера знали люди во всей округе, поэтому покойного надо похоронить с честью. И правда, три для бай приходил в дом плотника, сам совершал все обряды. На сороковой день, после поминок, он вызвал к себе Истада, вместе с аксакалом и имамом, и сказал:
— Сын мой, вот и сорок дней исполнилось со смерти твоего отца, мы почтили его память, теперь давай посчитаемся.
Истад печально опустил голову и молчал. Подсчитав на счетах все расходы, бай заявил, что Истад должен ему пятьсот тенег.
— У нас в доме ничего не осталось, — грустно проговорил Истад. — Все ушло на похороны отца… Откуда же еще эти пятьсот тенег?
— Ну как же? — вступился аксакал. — Все жители кишлака, все мусульмане свидетели, как щедр и милостив был бай!.. А ты, вместо того чтобы благодарить его, руки ему целовать, осмеливаешься так дерзко спрашивать!
— Не только пятисот тенег, но даже пяти тенег я не могу отдать, у меня их нет.
— Не беда! — сказал аксакал. — Ради памяти твоего отца бай может подождать. Но и ты должен за добро заплатить добром. Мы советуем тебе поработать у бая в счет долга.
Истад долго не соглашался, но все же его заставили смириться, он обязался пять лет бесплатно работать у бая.
Вот так и стал Истад слугой бая, помощником садовника.
На краю кишлака, на взгорье, прохладном и обильном влагой, расположен был сад Мухаммедамин-бая, занимавший двадцать танапов земли. В этом саду, разделенном по образцу бухарских садов на четыре участка, с хаузом посредине, росло множество фруктовых деревьев, виноградники разнообразных сортов, арбузы и дыни. Старый садовник, родом из Гиждувана, дни и ночи проводил в этом саду с кетменем, ножницами и садовым ножом. У входа в сад стояла его лачужка, где он жил зимой и летом. Садовник был одиноким, его одиночество делил с ним только пес Доно, почти не отходивший от хозяина. Старик на винограднике подрезает лозы — Доно сидит внизу, садовник собирает плоды с деревьев — Доно рядом с ним, старик подметает — Доно ходит за ним следом.
Когда старик отправлялся вечером на большой арык пускать воду в сад и долго сидел на берегу, следя за течением, собака лежала около своего хозяина и смотрела на него, точно ожидая, что он скажет. Старик сидел молча, уставясь взглядом в одну точку, но иногда, глядя на воду, он вдруг обращался к собаке:
— Ну, сколько еще мы с тобой будем здесь сидеть и караулить воду? Не знаешь? Эх ты, а еще зовешься Доно — всезнайка!.. Вон посмотри, видишь ту звезду, вот когда она приблизится к вершине большого ореха, тогда мы с тобой встанем и пойдем домой… Уйти раньше мы не можем: вдруг кто-то придет и закроет воду — пустит ее к себе, тогда завтра хозяин нас обоих убьет, понимаешь ты это? Так-то вот… Давай-ка поговорим, время и пролетит незаметно. Ты хитер, шайтан, я тебя хорошо знаю: глаза таращишь, смотришь на меня в оба, хочешь, чтобы я говорил, а сам небось и языком не пошевелишь, отмалчиваешься, себе на уме! Что ж, лови мои слова, мне не жалко, на мою долю их еще много останется… Жалко только, что они никому не достанутся. Эти слова — все на ветер, дунь — и нет их. Раньше когда-то жили на свете поэты: высокочтимый… высокочтимый шейх Омар Хайям, высокочтимый ходжа Хафиз, высокочтимый Навои, высокочтимый Бедиль… вот это были люди, не болтали на ветер, как мы с тобой, каждое их слово — сама мудрость, каждое их слово записано, их слова — книга! Люди читают — и глаза их открываются, читают — и сбываются их мечты…
А какая польза от наших слов? Мы с тобой говорим о воде, о земле, о саде, о винограднике, о работе, об одиночестве, о старости и слабости — о чем еще нам с тобой говорить? Только о том, что мы с тобой — одни на свете: и ты одинок, и я одинок, нет у нас с тобой ни жены, ни детей, ни родни… Трудно человеку на старости лет не иметь даже друга. Хоть бы сын единственный или брат был!.. У тебя, Доно, родственники нашлись бы, только ты не хочешь с ними связываться. У меня тоже есть родня, только не здесь — в Гиждуване… Когда-то так случилось, что я обиделся на них и сбежал сюда. А теперь, на старости лет, вернуться не так-то легко. По дороге, где-нибудь в степи или в горах, вдруг умру и волки меня сожрут, вот чего я боюсь. Ты ведь меня похоронить не сумеешь, ты только называешься Доно, а на что ты годен? Ты, правда, лаешь, ворчишь, кусаешься, слушаешь вот, что я тебе говорю, — и все! А больше ты ничего не можешь, потому что у тебя нет рук… Что ж, каждому свое, говорят: мое дело — сад растить, твое — караулить… Ну ладно, может, уж и хватит? Еще немножко посидим, пусть наши посадки еще попьют водички — и пойдем домой…
Эта книга — третья часть трилогии; первые две книги — «Дочь огня» и «Двенадцать ворот Бухары» — выходили в «Советском писателе» и приобрели широкую известность. Действие романа происходит в 1921 году в молодой Бухарской республике, раздираемой жестокой классовой борьбой. Против революции, против Советской власти выступают сбежавший в Афганистан эмир, турецкий полководец Энвер-паша; активизируются и внутренние враги: басмачи, националисты. В острых коллизиях автор раскрывает характеры героев — Асо, Фирузы и других, знакомых читателю по первым двум книгам.
Известный таджикский прозаик и драматург Джалол Икрами в трилогии "Двенадцать ворот Бухары" повествует о первых годах Бухарской республики. Как очевидец и исследователь описываемых событий писатель исторически достоверно воспроизводит обстановку тех лет, победу Советской власти в Бухаре.Глубоко и реалистично изображена в книге революционная сила народа, строящего Советского государство при непосредственной помощи русских большевиков и их руководителя в Бухарской республике Валериана Куйбышева.
Начало XX века современники назвали Прекрасной эпохой: человек начал покорение небесной стихии, автомобили превратились в обычное средство передвижения, корабли с дизельными турбинами успешно вытесняли с морских просторов пароходы, а религиозные разногласия отошли на второй план. Ничто, казалось, не предвещало цивилизационного слома, когда неожиданно Великая война и европейская революция полностью изменили облик мира. Используя новую системную военно-политическую методологию, когда международная и внутренняя деятельность государств определяется наличным техническим потенциалом и стратегическими доктринами армии и флота, автор рассматривает события новейшей истории вообще и России в первую очередь с учетом того, что дипломатия и оружие впервые оказались в тесной связи и взаимозависимости.
Когда выхода нет, даже атеист начинает молиться. Мари оказалась в ситуации, когда помочь может только чудо. Чудо, затерянное в песках у Каира. Новый долгожданный роман Веры Шматовой. Автора бестселлеров «Паук» и «Паучьи сети».
Первая часть книги – это анализ новейшей англо-американской литературы по проблемам древнерусской государственности середины IX— начала XII в., которая мало известна не только широкому российскому читателю, но и специалистам в этой области, т. к. никогда не издавалась в России. Российским историком А. В. Федосовым рассмотрены наиболее заметные работы англо-американских авторов, вышедшие с начала 70-х годов прошлого века до настоящего времени. Определены направления развития новейшей русистики и ее научные достижения. Вторая часть представляет собой перевод работы «Королевство Русь» профессора Виттенбергского университета (США) Кристиана Раффенспергера – одного из авторитетных современных исследователей Древней Руси.
В дневнике и письмах К. М. Остапенко – офицера-артиллериста Терского казачьего войска – рассказывается о последних неделях обороны Крыма, эвакуации из Феодосии и последующих 9 месяцах жизни на о. Лемнос. Эти документы позволяют читателю прикоснуться к повседневным реалиям самого первого периода эмигрантской жизни той части казачества, которая осенью 1920 г. была вынуждена покинуть родину. Уникальная особенность этих текстов в том, что они описывают «Лемносское сидение» Терско-Астраханского полка, почти неизвестное по другим источникам.
Испания. Королевство Леон и Кастилия, середина 12-го века. Знатного юношу Хасинто призвал к себе на службу богатый и влиятельный идальго. Не каждому выпадает такая честь! Впору гордиться и радоваться — но не тогда, когда влюблен в жену сеньора и поэтому заранее его ненавидишь. К тому же, оказывается, быть оруженосцем не очень-то просто и всё получается не так, как думалось изначально. Неприязнь перерастает в восхищение, а былая любовь забывается. Выбор не очевиден и невозможно понять, где заканчивается верность и начинается предательство.
Пожалуй, нет на нашей планете ни одной культуры, в которой не использовались маски. Об этом свидетельствуют древние наскальные рисунки, изображающие охотников в масках животных. У разных народов маска сначала являлась одним из важнейших атрибутов ритуальных священнодействий, в которых играла сакральную роль, затем маски перекочевали в театры… Постепенно из обрядов и театральной жизни маски перешли в реальную, став обязательным атрибутом карнавалов и костюмированных балов. Но помимо масок украшающих и устрашающих, существует огромное количество профессиональных масок, имеющих специфические свойства: хирургическая – защищающая чистоту операционного поля, кислородная – подающая воздух больным и ныряльщикам, спортивные маски, сохраняющие лица от повреждений.