Дочь капитана - [14]

Махмуд не пошевелился.

Капрал приставил автомат к его голове.

– Считаю до двух! Медленно кладешь козу и подаешь мне автоматы! Раз!..

Махмуд подал ему автоматы. Капрал бросил их в свой катер и кивнул на серые мешки:

– Что там? Открой!

Махмуд открыл серый мешок. Вместо риса в нем были ветки и листья.

– Что это? – спросил капрал.

– Мирра, трава…

– Мирра – это наркотик, – сказал капрал, забирая мешок. – Как тебя звать?

– Карим.

– Военное звание?

– Я простой солдат.

– А кто у вас командир? Как звать?

– Махмуд.

– Хорошо. Передай Махмуду, что оружие и наркотики мы пропускать не будем. Только медикаменты и продукты. Понял?

– Понял…

– А если вы будете издеваться над пленными, мы вас вообще на берег не выпустим. Всё, можешь ехать.

– Отдай мою траву!

Но капрал и спецназовцы, не отвечая, отчалили в сторону фрегата.

Махмуд, матерясь по-сомалийски, включил мотор, лодка сорвалась с места, задрала нос и помчалась к «Антею».

19

Взлетев по боковому трапу в ходовую рубку «Антея», Махмуд пробежал мимо вскочивших на ноги Лысого Раиса и юного Рауна в штурманский отсек, потом вернулся к Рауну, выхватил у него автомат и в бешенстве ткнул этим автоматом спавшего на штурманском столе старпома.

– Радио! Дай мне радио! Быстро! Я хочу говорить с этими белыми макаками!

Старпом поспешно включил радиопередатчик УКВ, сказал в микрофон:

– «Сириус»! «Антей» вызывает фрегат «Сириус»! Прием! – и передал микрофон капитану.

– «Антей»! «Антей»! Фрегат «Сириус» на 72-м канале, – ответил голос радиста фрегата. – Прием!

Махмуд тут же выхватил у капитана микрофон и закричал:

– Проклятые беременные шакалы! Дохлые вонючие акулы! Объявляю вам решение совета старейшин! У меня ваш корабль, а на нем 42 танка, 30 гаубиц, 8 ракетных установок и семьсот ящиков с боеприпасами. Это стоит пятьдесят миллионов американских долларов. И если не заплатите – я расстреляю всю команду, клянусь Аллахом! Аллах Акбар! Вы поняли меня? Пятьдесят миллионов!..

И еще долго черная африканская ночь разносила над Аденским заливом эти слова.

– Пятьдесят миллионов! Вы поняли?

20

Огибая ледяные торосы, небольшой портовый ледокол «Смелый» шел по Белому морю на северо-запад, в сторону Соловецких островов. На его верхней палубе стояли Ольга и жены моряков «Антея» с детьми.

Чем ближе «Смелый» подходил к Большому острову, тем величественнее поднимались над водой высокие белые стены его старинного монастыря и купола монастырского храма – одного из самых намоленных мест на Руси. За пятьсот лет его существования здесь попеременно то посвящались в монахи и иеромонахи самые истовые служители Иисуса Христа, то эти же слуги Христовы заживо предавались огню и отлучению от церкви, с тем чтобы потом, через века их причислили к святым великомученикам. И сам монастырь был то Божьим местом, то военной крепостью, то тюрьмой для врагов российских царей и СЛОНом – Соловецким лагерем особого назначения для врагов советской власти, то учебным корпусом и школой юнг Северного морского флота, а теперь, после краха советской власти, – вновь отстроенным монастырем. И столько крови, столько костей и черепов невинно убиенных людей хранит в себе эта соловецкая земля и ее вечная мерзлота, что тысячи паломников со всего мира приезжают теперь сюда, чтобы увидеть божественный свет и неземное сияние, которое нередко восходит над шестью многострадальными Соловецкими островами, и особенно над его заповедником веры – Анзером.

– К Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смирении… – Стоя у алтаря, отец Петр нараспев читал древнюю молитву во спасение пленных. – В покаянии зовущие из глубины души: Владычице, помози…

Церковный хор подхватывал:

– Можеши бо, о благодатная мати наша от всякого зла сохранити люди твоя и всяким благодеяниям снабдити и спасти…

Ольга и остальные жены и дети пленных моряков «Антея» молились коленопреклоненно. И хотя дети не понимали, конечно, слов этой древней молитвы, но, глядя на строгие лики святых в высоте куполов монастырского храма, они верили, что эти лики вернут им их отцов.

Но до Анзера Ольга добралась уже в одиночку, без детей и их матерей. Только любопытные нерпы да леденящий ветер сопровождали баркас, который раз в сутки курсирует между Большим островом и этим самым северным из Соловецких островов.

На Анзере Ольгу никто не встречал, кроме выбеленной доски на месте бывшей часовни:

«Святой преподобный иеросхимонах Елеазар Анзерский во время управления Соловецкою обителью игуменом Иринархом, придя из оной обители на этот непроходимый остров для уединенной жизни в 1612 году, жил на сем месте четыре года в маленькой келейке один. По откровению Божию перешел на место, где ныне Троицкий скит, и там построил храм при нем, и св. мощи его украшают и охраняют скит и подают утешение и исцеление всем, приходящим с верою…»

Но Ольга и не рассчитывала на встречу. Кланяясь придорожным поклонным крестам, она больше часа шла через хвойный лес по раскисшей от талого снега дороге и вышла к Свято-Троицкому скиту – полуразрушенному кирпичному ансамблю из чудом сохранившегося древнего храма и двухэтажного келейного корпуса, соединенных меж собой руинами других монастырских построек.