Добрый мэр - [87]

Не докучайте ей, пока она идет по Соборной улице, от одного пятна света до другого, от одного до другого, — она слишком погружена в свои мысли; и не поднимайтесь вслед за ней по ступеням собора, чтобы постоять несколько минут у запертых дверей — если она и хочет что-то сказать, эти слова не для ваших ушей. Почему бы не пройти немного вперед? Подождите ее у «Золотого ангела».

Никак нельзя сказать, что Агата торопилась на встречу с Мамой Чезаре, однако когда она добралась до кофейни, едва пробило девять, а она уже замерзла. Она дотронулась до блестящей, гладкой дверной ручки, так непохожей на ручку «Трех корон» и вошла в ярко освещенный мир тепла, спокойствия, пара, миндаля и кофе.

В «Золотом ангеле» было еще полно народу: пары, зашедшие поужинать после представления в Оперном театре, юноши, желающие поразить своих подружек чашечкой эспрессо и сигаретами, холостяки с обтрепанными манжетами, готовые скорее заплатить, чтобы кто-то другой приготовил им ризотто, нежели подвергнуть риску пожара свою собственную кухню. Впрочем, Агата все-таки нашла свободный столик в углу, далеко от окна, сняла перчатки, положила их перед собой и стала ждать. Вскоре перед ней возникла Мама Чезаре.

— Ты рано, — сказала она не очень-то дружелюбно.

— Извините. Но мне сейчас все равно больше нечего делать. Я думала посидеть здесь и подождать.

— Что закажете?

— Только кофе, больше ничего. Спасибо.

— Сейчас вернусь. Но мы открыты до десяти. Может быть, ты хочешь газету?

— Нет! — сказала Агата несколько более решительно, чем ей хотелось бы. — Нет, спасибо. Только кофе.

Мама Чезаре отправилась к кофейной машине, поколдовала над рычажками и кнопками, погромыхала старой оловянной кружкой и вернулась с великолепным, трепещущим, пышным капучино — настоящим кучевым облаком в чашке. Но шоколадки на блюдце на этот раз не было.

Мама Чезаре порылась в кармане фартука, вытащила маленький блокнотик с листочком копирки и выписала счет.

— Ой, — сказала Агата, — у меня нет с собой денег.

Мама Чезаре посмотрела на нее сверлящим взглядом и забрала счет.

— Ты гость. Гости не платят.

Однако Агата заметила, что когда Мама Чезаре вернулась к стойке, она наколола счет на медный стержень и бросила в ящичек кассы несколько монет.

Агата знала, как растянуть чашку кофе на целый час. Она взглянула на часы, висящие над стойкой, и пообещала, что будет делать один глоток в четыре минуты. Между глотками она будет смотреть на посетителей и придумывать про них истории, представлять себе, как они живут и что делают, когда не проводят одинокие вечера в «Золотом ангеле».

Она часто играла в эту игру раньше, но странное дело: сейчас у нее придумывались только грустные истории. Вот этот мужчина, сидящий за столиком в одиночестве, приходит сюда каждый день с тех самых пор, как умерла его жена. Эта женщина решила немножко развеяться и сходить в кофейню, а завтра она отправится в почтамт на Коммерческой площади, чтобы выяснить, почему от ее мужа из Америки никак не приходит письмо с долгожданным приглашением приехать к нему. А вот эти мужчина и женщина, что держатся за руки, женаты, но не друг на друге. Сегодня они встречаются в последний раз, чтобы проститься навсегда.

После дюжины глотков Агата успела нагнать на себя полную тоску, а затем, когда до времени закрытия осталось ровно десять минут, официанты «Золотого ангела» пришли в движение, подобно апостолам на соборной колокольне. Один из них шагнул к входной двери, опустил засов и достал из кармана большой медный ключ. Ключ щелкнул в замке, как пистолетный выстрел. Посетители подняли глаза, посмотрели в сторону двери и увидели, что официант стоит на страже, готовый преградить дорогу всякому, кто пожелает войти. Прежде чем они успели почувствовать себя обиженными, с их столиков испарились пепельницы. Исчезновению пустых тарелок сопутствовал краткий вопрос «Можно?», не предполагающий ответа. По скатертям решительно прошлись тряпки. Операция была проведена в высшей степени умело, эффектно и эффективно, и грань, отделяющая решительность официантов от настоящей грубости, была столь же тонкой, как их усы. Посетители потянулись к выходу: одинокий вдовец, несчастные влюбленные, брошенная жена. Когда эта последняя, стоя у двери, наматывала на шею шарф, Мама Чезаре крикнула ей:

— Завтра письмо придет. Вот увидишь. Завтра!

— Надеюсь, — сказала женщина, храбро улыбнулась и шагнула в темноту.

Этот день был так полон сюрпризов, что Агата почти не удивилась. «Интересно, как я об этом догадалась?» — подумала она. Дверь тем временем закрылась, и кроме нее, в кофейне не осталось ни одного посетителя.

Официанты стали переворачивать стулья и водружать их на столы, освобождая простор для утреннего мытья полов, наполнять сахарницы и солонки и уносить на кухню последние чашки и блюдца. Когда часы на соборе пробили десять, в кофейне уже не осталось ни малейшего следа пребывания посетителей. Она блестела чистотой и была готова к завтрашнему дню.

— Переверни свой стул, — сказала Мама Чезаре. — Пойдем. — И она провела Агату через маленькую дверку, которую показывала ей в прошлый раз, и по темному коридору, ведущему вглубь здания. — Не отставай!