Добрый мэр - [35]
Она стояла поодаль, скромно опустив глаза на взятый у невесты букет, а он обещал ей хранить верность до конца своих дней и одновременно сознавал, насколько он нелеп и как вообще все глупо, — то самое дурацкое чувство стыда и приличия, которое принудило этих детей быть вместе, не давало ему приблизиться к такой женщине, как Агата.
Когда Тибо сказал:
— Можете поцеловать невесту, — по его щеке потекли слезы. Агата подняла глаза, увидела их и тоже немножко всплакнула.
— Ну и ну, глаза на мокром месте! — сказала она и отвернулась, чтобы вытереть слезы. Им удалось обмануть друг друга.
И церемония завершилась не втихомолку на заднем крыльце, а на ступенях у главного входа в Ратушу, под смех и дождь из конфетти, которое Петер выгреб из своих карманов (на самом деле это были собранные им за многие недели бумажные кружочки из десятков дыроколов, что стоят на столах десятков служащих).
Потом они опрокинули парочку рюмок в «Фениксе» («Только одну. Нет-нет, мне хватит. Ну ладно, ладно — но имейте в виду, это вы меня заставили! Только одну — и всё!»), после чего расстались, обнявшись на прощание («Шарф? Оставьте его себе. Нет-нет, это свадебный подарок!»), и разошлись по домам: Тибо пошагал по Замковой улице, Агата осталась ждать трамвая на углу у Ратушной площади, Петер поднялся по лестнице в свою квартирку, расположенную прямо над мясной лавкой — не лучшей в городе, но уверенно занимающей второе место, а новобрачные, Катарина и Симон, побежали, смеясь, вниз по склону холма навстречу будущему — что бы оно им ни готовило.
Агата посмотрела им вслед и попыталась понять, что она чувствует. Зависть? Жалость? Тоску по прошлому? Раздражение? Потом вздохнула и отвернулась.
Холодный ветер, продувавший Замковую улицу, нагнал Тибо на трамвайной остановке и донес до него отголоски смеха Катарины и стук ее каблучков по брусчатке. Неудачная — так он назвал ее. Теперь он упрекал себя за это. Это были — оба — заурядные, скучные, некрасивые дети, вслепую бредущие по заурядной, скучной, некрасивой жизни, — но, по крайней мере, они бредут не в одиночку. «Неудачная? — говорил себе Тибо. — Черт возьми, Крович, когда это ты успел стать таким высокомерным?»
Подошел трамвай. Час пик уже прошел, и в полупустом салоне легко было найти свободное место. Тибо сел рядом с двумя похожими на него самого пассажирами: преуспевающие, хорошо одетые мужчины средних лет, немного засидевшиеся в баре, поскольку торопиться домой особо незачем.
Через несколько остановок добрый мэр Крович сошел на углу у киоска и по улице, усаженной вишневыми деревьями, дошел до своей калитки по правую сторону дороги. Калитка, казалось, обессиленно прислонилась к ограде, словно пьяница — к фонарному столбу. «Надо что-нибудь с этим сделать, — подумал Тибо. — Нет, в самом деле, ну что это такое!» Нагнувшись, он прошел под березой, на которой висел на случай прихода гостей медный колокольчик, и увидел, что на нем сидит бабочка и стучит по ободку своими тоненькими, как конский волос, ножками. Когда он уже дошел до дома и сунул руку в карман за большим черным ключом от входной двери, ему все слышался тонкий-тонкий звон с противоположного конца садовой тропинки.
Несколькими минутами ранее в центре города Петер Ставо открыл дверь своей квартиры. На кухне стоял пар от тушеного мяса с клецками. Петер поцеловал свою толстую жену, простоявшую перед этой самой плитой все тридцать лет, что они жили вместе, а та хлопнула его кухонным полотенцем по шее и раздраженно сказала:
— Ничего не скажешь, рано ты сегодня! К тому же еще и пил.
Но когда Петер сел за стол, повернувшись к ней спиной, и открыл газету, она посмотрела на него и улыбнулась.
А на другом краю Дота Агата сошла с трамвая и, стараясь держаться прямо и идти ровно, свернула на Александровскую улицу, миновала магазин Октаров, поднялась по лестнице и на лестничной площадке у своей двери, рядом с мусорным ведром, увидела Гектора, пытающегося отскрести от сковородки обуглившиеся остатки пищи.
— Ээ… — сказал он. — Извини. Мы со Стопаком… Ты что-то задержалась, и мы решили попить чаю.
По лестнице плыл дымок. Внутри квартиры он был гораздо гуще.
— Пожарных вызвали? — холодно осведомилась Агата.
— Ну не надо так, — сказал Гектор. — Агата, я не хотел. Честно. Извини.
— Где Стопак?
— Там. Вздремнул немного. — Гектор глупо хихикнул. — Немного вздремнул, вот и все. Тяжелый день…
— Полагаю, весь день вы клеили обои в «Трех коронах»?
На это Гектор смог ответить лишь:
— Ну не надо так, Агата. Я не хотел. Честно.
Он стоял на лестничной площадке, держа в одной руке тупой нож, а в другой — обугленную и исчерченную серебряными шрамами сковородку, из-под неровных усиков торчала сигарета. Агата посмотрела на него и чуть не расхохоталась. Вот во что превратилась ее жизнь!
— Сковородку-то выброси, — сказала она. — Брось в ведро, и дело с концом. Она испорчена. Мне такая не нужна.
Гектор уже собирался в третий раз сказать, что он не хотел, но в последний момент передумал, молча положил сковородку в мусорное ведро и закрыл крышку.
— Я сделаю тебе бутерброд, — сказала Агата и прошла на кухню. Там она с холодной яростью гарпии принялась резать хлеб, строгать ветчину и откручивать крышки банкам с соленьями. Гектор молчал. Съев все, что ему дали, он сказал «спасибо» и ушел.
Магазин «Путеводная нить» на Цветочной улице стал своеобразным клубом для женщин, увлекающихся вязанием. За рукоделием они обсуждают свои планы и проблемы, поддерживают друг друга в трудную минуту, обдумывают новые модели и важные события своей жизни. Аликс выходит замуж по любви, но поведение жениха заставляет ее задуматься, нужна ли она ему. Сестра Лидии Маргарет отчаянно волнуется за дочь, Колетта влюблена, но не хочет признаться в этом даже самой себе. Все они спешат в «Путеводную нить», зная, что здесь их ждут любимое занятие и дружеское участие.
Вам слегка за тридцать, вы не замужем и в ближайшей перспективе на горизонте нет никого, а оправдать карьерой данный факт не получается, в виду отсутствия таковой? Но вы не ханжа, не девственница, которая всю жизнь к себе никого не подпускала, вам не разбивали сердце для того, чтоб вы начали сторониться мужчин, не прячете в глубине души никакой душещипательной драмы - потому надеяться на героя любовного романа не получится. Приходится просто жить жизнью одинокой женщины, которая постепенно обнаружила, что свободных мужчин вокруг нее уже не осталось, она несколько растолстела и превратилась в домашнюю зануду, а подруги от ночных гуляний перешли на ранние подъемы и сборы в ясли-садик.
Очаровательная лирическая история уже немолодых людей, лишний раз доказывающая поговорку, что для такого чувства, как любовь, нет возрастных ограничений.В романе противопоставляется истинное творчество провинциального таланта и массовое искусство большого мегаполиса, приносящее славу, успех и опустошающее удовлетворение. Коварная и непреодолимая любовь открывает новый взгляд на, казалось бы, прожитую жизнь, заставляет творить, идти вперед и добиваться успеха и, несмотря на всю трагичность и безысходность, дает повод надеяться, что эта боль и переживания не напрасны.
Случайная встреча с военным летчиком круто меняет жизнь юной Муси Берестовой. Любовь с первого взгляда поражает обоих, как удар молнии, они не в силах противиться влечению. Но Вадим женат, и разлука неизбежна. Проходит много лет, а Муся все вспоминает о своем принце, любит и ненавидит его. И, только встретив другого человека, она понимает, что может полюбить снова. И в этот момент Вадим вновь появляется в ее жизни. Перед Мусей встает неразрешимая задача — ей надо сделать свой выбор…
Аня, «рабочая лошадка» рекламного агентства, несправедливо уволена по подозрению в экономическом шпионаже. Бывает... Кошмар? Не совсем... Нашлось наконец-то время заняться собой. Похудеть, помолодеть н превратиться из «гадкого утенка» в «прекрасного лебедя». Теперь «серая мышка» имеет все шансы стать знаменитой фотомоделью... И даже безнадежно любимый ею бизнесмен обращает на нее благосклонное внимание... Но поздно — в жизни Ани появляется новый мужчина, способный предложить ей настоящую любовь!…
Ее зовут Миллисент, Милли или просто Мотылек. Это светлая, воздушная и такая наивная девушка, что окружающие считают ее немного сумасшедшей. Милли родилась в богатой семье, но ее «благородные» родители всю жизнь лгут и изменяют друг другу. А когда становится известно, что Милли — дитя тайного греха своей матери, девушка превращается в бельмо на глазу высшего света, готового упрятать ее в дом для умалишенных и даже убить. Спасителем оказывается тот, кого чопорные леди и джентльмены не привыкли пускать даже на порог гостиной…