Добрый медбрат - [10]

Это запутало Эдриэнн. Козлом отпущения? Ради чего? Чарли сидел в кресле, как кот, величественно и строго. Ну, говорил он, все это крутилось вокруг странных случаев в «Святом Варнаве». Имели место некоторые инциденты, и это повлекло за собой расследование. Инцидент – ну, кто-то подмешивал что-то в сумки для внутривенного вливания. Подмешивал инсулин, который опасен, как Эдриэнн может себе представить. Эта история ее шокировала. Чарли рассказал ее спокойно, объясняя во всех деталях, что порты на сумках для соляного раствора сделаны так, чтобы их можно было проткнуть иглой с целью добавить в раствор лекарства, и что невооруженным глазом невозможно определить, протыкали сумку или нет. Увидеть можно под микроскопом, говорил он. Проколотый порт выглядит как использованная пробка, некоторые из них прокалывали десятки раз. В его отделении случались передозировки и остановки сердца, говорил Чарли, – только так администрация смогла определить, что происходит что-то плохое. Невозможно сказать, сколько именно пациентов стали жертвой всего этого и сколько из них скончалось в итоге, но, вероятно, очень много, действительно впечатляющее количество.

Кто за этим стоял – большая загадка, говорил Чарли, прямо шпионский роман. Больница провела серьезное расследование, но не смогла определить виновного. Чарли считал, что все это выставляло руководство госпиталя полными дураками. Поэтому им нужен был козел отпущения, мученик. Чарли был распят, потому что поступил правильно в ситуации с забастовкой. Его сделали приоритетной целью внутреннего расследования в «Святом Варнаве». Поэтому его уволили. Это было нечестно, говорил Чарли, но такова была его жизнь – несправедливой.

Эдриэнн не видела мужа в таком возбужденном состоянии долгое время, а потому его эмоции каким-то образом нейтрализовали кошмарное впечатление от его рассказа. Вся эта история казалась Эдриэнн бессмысленной. Она не хотела видеть в ней логику.

Чарли ждал, пока его мир рассыплется на части от такого страшного удара, но этого не произошло. Причина и результат: первое было похоронено под эвфемизмами вроде «затруднений»; второе находилось в процессе постоянного изменения. Не было никаких полицейских, никто его не преследовал, никто ему не звонил. Вместо того чтобы опуститься на самое дно, две недели спустя Чарли уже сидел в кресле напротив стойки отдела кадров больницы округа Уоррен{29}, расположенной в Филлипсберге, Нью-Джерси, и заполнял анкету для очередной вакансии на полную ставку{30}.

В графе «Опыт работы» он указал свои обязанности как техника на ядерной подлодке, три года работы кладовщиком в «Кэлдор» в Уэст-Ориндже, а также почти шесть лет работы медбратом в больнице святого Варнавы. Указанные им «Временны́е границы занятости» с мая 1987-го по январь 1992-го с технической точки зрения были верны: он был уволен из «Святого Варнавы» в начале января. На тот момент январь еще не закончился.

Можем ли мы связаться с вашим последним работодателем? Чарли отметил: да{31}.

Контакты работодателя? Чарли указал телефонный номер «Святого Варнавы».

Когда женщина-рекрутер спросила, почему такой молодой медбрат захотел оставить стабильную работу, Чарли глубоко вздохнул и сказал, что дорога до работы была слишком длинной. Дорога от больницы Уоррена до дома, где его ждала семья, короче на двадцать минут. Смена места работы была общим семейным решением, такой уж Чарли был человек. Так было лучше.

Чарли хотел работать как можно больше: ночами, по выходным и праздникам. Уоррен платила 14,84 доллара в час и 18,30 доллара, если он продолжит пользоваться страховкой Эдриэнн, и лишние 23 цента в час, если Чарли переведут в отделение интенсивной терапии. Чарли позвонил Эдриэнн с телефона-автомата в холле больницы Уоррена, желая поскорее рассказать жене о том, что получил работу. Если Чарли что-то натворил, разве смог бы он так быстро найти новую работу? Эдриэнн положила трубку телефона и про себя поблагодарила Бога. Честно говоря, с двумя детьми и ипотекой ей уже было не так важно, был Чарли прав или виноват, важно было то, что он работал. Тем более слова мужа теперь не казались бессмыслицей. Если нельзя доверять больнице, то кому тогда можно?

7

Эдриэнн надеялась на лучшее. Увольнение Чарли казалось таким ужасным, что поначалу она посчитала его подтверждением собственных тревожных мыслей относительно характера мужа. Потом, когда он так быстро получил новую работу, она вновь начала сомневаться в обоснованности этих мыслей. Чарли был членом профсоюза, образованным и проверенным, получил образование, которое требовало постоянного подтверждения квалификации, за ним следил совет медработников штата, совет по этике, супервайзеры и отдел по работе с персоналом. Если такие серьезные обвинения не повлекли никаких последствий, если его так быстро наняли после увольнения – значит, это все обычные составляющие процесса. Невозможно было себе представить, что институт, которому доверяют жизни людей, не следит за работой персонала хотя бы так же внимательно, как за сохранностью запасов морфия. Эдриэнн не разбиралась в медицине, но разбиралась в бизнесе; все указывало на то, что увольнение и последующее принятие на работу Чарли имели под собой не больше этического подтекста, чем любая другая корпоративная реорганизация.