Добрыня и Змей - [9]

А и да туго подпруги подтягивал,

А и да сам Добрыня выговаривал:

«А не для красы-басы, братцы, молодецкия,

Для укрепушки-то было богатырския».

А и приходит до Добрыни родна матушка,

Подает Добрыне свой шелковый плат,

Говорит она да таково слово:

«Ах ты, молодой Добрынюшка Никитинич!

А и съедешь, Добрыня, во Туги-горы,

Во Туги-горы, Добрыня, ко лютой змеи,

А и ты будешь со змеей, Добрыня, драться-ратиться,

А и тогда змея да побивать будет,-

Вынимай-ко ты с карманца свой шелковый плат,

Утирай-ко ты, Добрыня, очи ясные,

Утирай-ко ты, Добрыня, личко белое,

А уж ты бей коня по тучным ребрам».

Это тут ли-то Добрынюшка Никитинич,

А и заходит он, Добрыня, да во свой-от дом,

А и берет-то ведь Добрынюшка свой тугой лук,

А и берет-то ведь Добрыня калены стрелы,

А и берет-то ведь Добрыня саблю вострую,

А и берет-то он копьё да долгомерное,

А и берет-то ведь он палицу военную,

А он господу-то богу да он молится,

А и да молится Николе да святителю,

А и чтоб спас господь меня, помиловал.

А и выходит-то Добрыня на широкий двор,

Провожает-то Добрыню родна матушка,

Подает-то ведь Добрыне шелковую плеть,

Сама-то зговорит да таково слово:

«А и съедешь ты, Добрыня, во Туги-горы,

Во Туги-горы, Добрыня, ко лютой змеи,

Станешь со змеей да драться-ратиться,

А и ты бей змею да плеткой шелковой,

Покоришь змею да как скотинину,

Как скотинину да ведь крестьянскую».

А и садился-то Добрыня на добра коня,

Этта видли добра молодца ведь сядучись,

А и не видли ведь удалого поедучись.

Проезжает он дорожку ту ведь дальнюю,

Приезжает-то Добрынюшка скорым-скоро,

Становил коня да во чистом поле,

И он вязал коня да ко сыру дубу,

Сам он выходил на тое ли на место на условное

А ко той пещеры ко змеиныи.

Постоял тут ведь Добрыня мало времечки,

А не темные ли темени затемнели,

Да не черные-то облаки попадали,

А и летит-то летит погана змея,

А и несет змея да тело мертвое,

Тело мертвое да богатырское.

А и увидала-то Добрынюшку Никитича,

А и спускала тело на сыру землю,

Этта начала с Добрыней драться-ратиться.

А и дрался Добрыня со змеею день до вечера,

А и змея-то ведь Добрыню побивать стала;

А и напомнил он наказанье родительско,

А и вынимал платок да из карманчика,

А и приобтер-то Добрыня очи ясные,

Поприобтер-то Добрыня личко белое,

И уж бьет коня да по тучным ребрам:

«А ты, волчья выть да травяной мешок!

Что ли ты по темну лесу да ведь не хаживал,

Аль змеинаго ты свисту да не слыхивал?»

А и его добрый конь да стал поскакивать,

Стал поскакивать да стал помахивать

Лучше старого да лучше прежнего

Этта дрался тут Добрыня на другой-от день,

А и другой-от день да он до вечера,

А и проклятая змея да побивать стала.

А и напомнил он наказанье родительско,

Вынимал-то плетку из карманчика,

Бьет змею да своей плеточкой,– 

Укротил змею, аки скотинину,

А и аки скотинину да крестиянскую.

Отрубил змеи да он вси хоботы,

Разрубил змею да на мелки части,

Распинал змею да по чисту полю.

А и заходит он в пещеры во змеиные,

А во тех ли во пещерах во змеиныих

А раскована там дочка княженецкая,

В ручки, в ножки вбиты гвоздия железные.

А там во печерах во змеиныих

А не много ли не мало да двенадцать всех змеенышов;

А и прибил-то ведь Добрыня всех змеенышов,

А и снимал он со стены да красну девушку,

Приходил Добрыня на зеленый луг,

К своему Добрыня коню доброму.

А и садился ведь Добрыня на добра коня,

Приезжает-то Добрынюшка ко стольнему ко городу ко Киеву

А и ко ласкову ко князю ко Владимиру,

А и привозит князю дочику любимую.

А и за тую-то за выслугу великую

Князь его нечим не жаловал;

Приезжает-то Добрынюшка во свой-от дом,

А застал коня во стойлу лошадиную,

Насыпал коню пшены да белояровой.

А и заходит-то Добрыня в нову горницу,

Этта тут Добрыня опочив держал.

Этта тым поездка та решилася.

* * *

Второй вариант текста дан по изданию: Онежские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом, летом 1871 года. М.; Л., 1949-1951. Т.1. № 59. Помимо отзвуков борьбы с внешними врагами, угонявшими русских пленников (см. «Поход Владимира на болгар») былина, возможно, отразила переосмысленные припоминания об утверждении христианства в Киевской Руси при активной роли исторического Добрыни. В Днепре и реке Почайне крестили киевлян в 988г.; Добрыня был организатором крещения новгородцев в 989 г., при этом был свергнут в реку Волхов идол громовержца Перуна, с которым приводимая ниже народная легенда связала образ змея. Мотив борьбы с летающим змеем восходит к глубокой древности и присутствует в фольклоре многих народов.

Примечания С.Н. Азбелева

Вариант 4

Начало сюжета – в былине о Маринке

Матушка Добрынюшке говаривала,

Матушка Никитичу наказывала:

– Ах ты, душенька Добрыня сын Никитинич!

Ты не езди-тко на гору Сорочинскую,

Не топчи-тко там ты малыих змиенышов,

Не выручай же полону там русскаго,

Не куплись-ко ты во матушке Пучай-реки;

Тая река свирипая,

Свирипая река сама сердитая:

Из-за первоя же струйки как огонь сечет,

Из-за другой же струйки искра сыплется,

Из-за третьеей же струйки дым столбом валит,

Дым столбом валит да сам со пламенью.-

Молодой Добрыня сын Никитинич,

Он не слушал да родители тут матушки

Честной вдовы Офимьи Олександровной,

Ездил он на гору Сорочинскую,