Добрые времена - [52]

— Ой, Зотов бежит! — сказал дневальный, невольно подтягиваясь и машинально оправляя и без того безукоризненно сидящую гимнастерку.

— А кто такой Зотов? — спросил Бессонов.

— Командир взвода.

К ним действительно крупными шагами приближался низенький, почти круглый лейтенант в сопровождении семенящего сзади старшего сержанта.

— Это москвичи? — не дожидаясь рапорта, спросил лейтенант. — А из «Динамо» кто? Этот?

Он показал на красавца Рожнова. До Боба сразу дошло. Он мгновенно показал на Анохина, сделавшего страшные глаза.

— Это, конечно, в фигуральном смысле, — начал выкручиваться Боб. — Просто я сказал, что он похож на молодого Яшина...

— В фигуральном, завиральном, — досадливо прервал его лейтенант. — Главное, начать психологическую атаку. У них парень из тбилисского «Динамо», хотя, между нами, он уроженец Сухуми и никогда в Тбилиси не бывал, я проверял, а у нас будет — из московского. Понял? Значит, сыграем завтра!

— Что вы! — возмутился Рожнов. — Нам же потренироваться надо. Команду посмотреть. Может, заново укомплектовать.

— Ну, ладно — послезавтра! — согласился нехотя Зотов. — Но ни одним днем больше. Мне офицеры в столовой проходу не дают. Тут вопрос не только престижа, но и большой политики. Ведь у нас спортивная рота. Мы стремимся доказать, что солдат, занимающийся спортом, будет всегда первым — и в боевой, и политической подготовке. Уж не говоря, конечно, о любом виде спорта! А тут какой-то автобатишка нас на колени ставит. Не теряйте ни минуты. Немедленно отправляйтесь тренироваться на стадион, а после обеда — сбор всей команды. Старший сержант Старцев поможет подобрать вам лучшие кадры. Вы поняли? Шагом марш! А я пойду пущу слух насчет Яшина.

На стадионе, оставшись в одних трусиках, ребята живописно расположились на скамейках, подставляя тела жадным лучам солнца.

— Хоть загорим, пока нас снова в рядовые не разжалуют, — оптимистично сказал Стас.

— Какой-то он маленький, не то что наш, — крутя в руках футбольный мяч, с сомнением проговорил Бессонов.

Затем, покачав мяч в руке, он с силой бросил что тот долетел до середины поля. Боб, задумчиво глядевший на Ромкины манипуляции, вдруг просиял:

— Слушай, вот одна идея уже есть! Надо же использовать наши возможности! Ногами не можем играть, а руки — на что? Ромка ведь дальше всех мяч кидает. Надо это использовать. Будешь выкидывать ауты. Иди вот сюда, в боковой линии. Кидай в штрафную площадку и обязательно мне на голову. Нет, нет, только двумя руками.

Упражнение повторили раз, другой, третий.

— Свет, иди теперь ты сюда! — скомандовал Рожнов. — Стой в воротах, а мы тебе постукаем.

Анохин эффектно оперся о боковую штангу. Все верховые мячи он брал без труда, небрежно, одной рукой. Мяч будто прилипал к его ладони. Зато когда Рожнов ударил низом, Свет лишь лениво проводил взглядом мяч, катившийся в угол.

— Ты чего? — закричал Боб.

— Я падать не умею. Коленки можно расцарапать!

Боб помрачнел.

— Так не годится! Придется вам, мальчики, во время игры, когда мяч будет в нашей штрафной площадке, вставать по углам ворот и отбивать ногами. Давайте попробуем!

Получилось здорово. Бобу ни разу не удалось забить мяч в ворота. На пути оказывались либо руки Анохина, либо ноги Бессонова и Родневича.

— Эй, мастера кожаного мяча! — услышали они голос Старцева. — Пошли обедать! Еще наиграетесь.

Когда сидели за столом, Старцев спросил:

— Так кого вам в команду дать?

— А кто у тебя есть? — осторожно спросил Боб.

— В основном, у нас тяжелые виды спорта — классическая борьба, бокс...

Боб поморщился.

— Самбисты есть.

— Ну, этих давай. В защиту поставим. Играть будем жестко, в кость.

Старцев осклабился:

— Для этого я тебе Радзиевского дам. Он, правда, сейчас на «губе» сидит, но на время футбола освободим.

— На гауптвахте? За что?

— Все за тот же футбол. На прошлом матче из-за него и проиграли. Счет был один — один. Вдруг Радзиевскому показалось, что нападающий его невежливо обходит, чтобы гол забить. Вот Радзиевский тур-де-бра и применил. Тот лег на лопатки и встать не может. Нам пенальти за это и забили. А разгневанный лейтенант Радзиевского на трое суток на «губу» послал. «Хоть, — говорит, — у тебя и первый разряд по вольной борьбе, однако дисциплины нет никакой. Посиди, подумай».

— Ну, что ж, Радзиевский, пожалуй, сгодится! — кивнул в раздумчивости Рожнов. — Валяй дальше.

— Пловцы есть.

— Не надо.

— Легкоатлеты.

— Так. Бегуны есть? — встрепенулся Боб.

— А как же! Чемпион дивизии по марафону.

— Давай!

— Только он в футбол никогда не играл. И злости в нем нет спортивной! Потому он и чемпионом стал.

— Почему «потому»?

— Не может видеть противников, жалко ему становится. Вот он и убегает вперед, чтобы не смотреть.

— Ничего. Главное, чтобы бегать умел!

— Это он может.

— Ну, в общем, давай собирай. Главное тех, кто поживей и покрепче.

На стадион Старцев привел человек двадцать.

— Много, — запротестовал Рожнов.

— Выбирай!

— Ну, ладно, посмотрим. Марафонец твой где?

Старцев кивнул на невысокого крепыша в длинных трусах.

— Значит, ты, — сказал, обращаясь к нему, Боб, — будешь держать Автандила.

— Кого? — робко в кулак кашлянул марафонец.

— Ну, грузина этого, из сухумского Тбилиси. Держать насмерть!