Добрые сутки, или Вера для атеиста - [6]

На экране, после небольшой заминки снова заговорил Президент Планеты:

— Хорошо, господин Десницкий, — условия диктуете вы. Как скажете. Отсутствие условий и требований — это тоже условие. Вы приняли решение приговорить человеческую цивилизацию к смертной казни. У вас есть эта возможность и есть уверенность в необходимости такой крайней меры. Мы уважаем ваш выбор. Ладно, что тут поделаешь — мы приговорены… Значит, есть за что. — Президент сделал едва заметную паузу, видно, у него уже была идея, но он приценивался, как ее лучше подать. — Только у меня один вопрос: приговоренные, как правило, имеют право на последнее желание. Вы можете дать человечеству такое право?

— Последнее желание? — усмехнулся Десницкий, ему явно нравилась роль палача. — Безусловно, я ж не изверг. Право на последнее желание — дело святое. Я разрешаю вам воспользоваться правом на последнее желание. Я выполню его, если оно будет в разумных пределах, несложным и недолгим. Просите!

— Наше последнее желание — дайте возможность поговорить с вами десяти различным людям.

— О чем говорить?

— Они, чего там скрывать, попробуют вас переубедить, отговорить от последнего шага и отменить или, может, хотя бы смягчить приговор…

— Ха! Оригинальное последнее желание — поговорить по душам с палачом! У них ничего не получится — я вам сразу скажу. Но — раз это последнее ваше желание, я его, как и обещал, выполню, все должно быть честно. Только не десять (это утомительно), а — шесть. Это моя любимая цифра. Шесть материков, шесть дней творения, шесть граней кубика, шесть пальцев было у моего отца на левой ноге. Итак — шесть. Правила таковы: я каждому переговорщику гарантирую одну минуту, после чего, если мне не интересно, я в любой момент его обрываю, и мы приглашаем следующего. Пойдет?

— Да.

— И последнее. Я еще раз напоминаю — малейшие попытки меня ликвидировать, или даже сюда приблизиться будут тут же мною замечены, здесь полно аппаратуры наблюдения, и я без предупреждения выпускаю свору смертоносных наноцерберов. Они здесь у меня всюду — мне достаточно будет ими просто выстрелить вместе с сигнальной ракетой. Если увижу, что по мне пущена торпеда или бомба.

— Хорошо. Мы будем сдержаны.

— Тогда — поехали!

— Ну вот, как я и предполагал, не всё так плохо, — успокаивающе произнес Алеша. — Не волнуйтесь, мои хорошие — диалог уже начался, они там, в мировом правительстве умеют говорить с террористами. У них полно толковых спецов — справятся. Один только Питер Писофчок чего стоит! Помнишь, Аленушка, как он три месяца назад виртуозно провел переговоры с главарями бригады «Шахиды за мир», взявшими в заложники целый Париж вместе с пригородами. Всего какими-то тремя миллионами откупились. У Писофчока виртуозная тактика — он сразу находит слабые места у противника, находит то, что тому дорого, и быстро договаривается о реальной стоимости. Три года назад, помнишь, когда он впервые схлестнулся с маньяком-наркоманом, захватившим женский монастырь? — Алеша говорил с Аленой рассудительно, он специально так говорил, чтоб сбить ее волнение. Да и свое тоже. — У того требования менялись, как картинки в калейдоскопе. Писофчок за десять минут переговоров выяснил глубинную проблему — оказалось, что мужчина бесплодный и на этом зациклился. Они договорились: террорист освобождает заложниц, а Писофчок лично дает ему средства на дорогостоящее лечение от бесплодия и трансплантацию. Помнишь, Аленушка?

— Да. Потом еще пошла целая серия захватов монастырей — и женских, и мужских.

— И даже роддомов. Но на это Писофчок создал Фонд удовлетворения требований террористов. И каждый террорист сегодня знает, что его требования будут быстро и качественно удовлетворены. Если, конечно, он не принесет вреда заложникам. Все сначала возмутились таким гуманным отношением, но затем поняли всю мудрость. Теракты ввели в цивилизованное русло. Их, по сути, легализовали и приручили. Кроме Писофчока и другие есть. Терропсихолог Отто фон Дюбель, например. Говорит, как гвозди в мозги забивает — железный человек. Или харизматичный пастор Шпак из Канады, предотвративший космогенную диверсию байконурских байкеров. Одной только силой слова и убеждения. Ну и еще им там предоставили круиз вокруг Луны — бесплатно. Помнишь?

— Помню, — тихо ответила Алена, поглаживая голову Катюши. Она вдруг почему-то подумала: «Дочка так хотела съездить этим летом на море, словно чувствовала, так просила — она его еще ни разу не видела. Но на семейном совете я, глупая, настояла на ремонте в квартире. Море, оно никуда не денется, подождет, а вот смотреть весь год на старые обои и потолки в подтеках мы не будем. И весь отпуск ушел на ремонт. И девочка просидела в пыли. А счастье наше в это время, оказывается, уехало на море без нас. И не вернулось…» У Аленушки глаза стали влажными. К террористическим эксцессам за последние годы все немного попривыкли, хотя и всегда тревожились, но предчувствие на этот раз было каким-то особенно тяжелым. Не таким, как раньше. Муж, конечно, успокаивал, но этот террорист явно отличался от всех предыдущих. И по глобальности, и по сути. Те хоть боролись за что-то конкретное, за что сами готовы были погибнуть. И они всех не уничтожали, у них были свои, а у этого нет своих. И цель отсутствует. Даже требований у него никаких нет. Сорвет в любую секунду свои зажимы на руке — и все…