Добрые сутки, или Вера для атеиста - [3]
Алеша посмотрел на Алену.
— Бред какой-то, — повторил он, теперь уже не так уверенно. — Разве такое возможно? — И сам же, пожав плечами, ответил на свой вопрос: — Хотя в наше время, видимо, уже возможно все.
— Послушай, а вдруг это всё Голливуд затеял, — высказала вдруг догадку Алена, — а что, если это они так свой очередной боевик презентуют? Или, может, просто какая-то корпорация запустила не очень умную рекламу какой-нибудь ерунды? На всю планету?
Алеша стал поочередно переключать все каналы, но везде было то же самое. Блеснувшая было надежда быстро поблекла.
— Да нет, похоже на правду… Этот человек, кажется, действительно террорист.
— Лешик, мне страшно…
В то, что происходило, просто не верилось. Но, увы. Судя по разным включениям и оценкам, весь мир — страна за страной, человек за человеком — с ужасом убеждались, что все серьезно. Произошло то, о чем давно предупреждали фантасты, и о чем все чаще стали поговаривать в прессе. Да, сомнений не оставалось: этот человек – террорист. И в заложниках у него все человечество. Банальнейший, пресный, избитый и сотни раз пережеванный в фильмах и книгах сюжет вдруг влез в реальную жизнь. Алеша с Аленой, как и многие в это время, ловили себя на мысли выключить телевизор и включить снова, чтобы исчезло это наваждение. А уж если и смотреть нечто, щекочущее нервы, то что-нибудь более свеженькое и более талантливо срежиссированное. Но перезагрузить реальность никто пока не умел и не ведал, возможно ли это. От экрана шла невыносимая тревога. Еще никогда столько людей так пристально не вглядывалось в одного из своих современников. Высокий, даже чрезмерно высокий лоб, большие глаза c cиневатыми белками, три родинки на щеке, тонкая нижняя губа — все это стало символом кошмара и страха. Люди видели лицо смерти. Как могли допустить? Алеша не раз слышал, как на самом высоком уровне утверждалось, что все опасные научные исследования находятся под жестким контролем Лиги Государств, глобальная система защиты надежна и десятки раз продублирована. И все наивно соглашались с этим бредом. Или делали вид, что соглашались, и просто не хотели забивать себе голову. Так вот теперь оказалось — эту голову можно вообще потерять. Вся Земля стала одной большой головой на плахе, а топор — в руках мизантропа.
И оказалось, что никакой реальной защиты не было и быть не могло, что все предусмотреть нельзя. И что даже справившись с идеологией террористов-смертников, все равно останется неучтенным несметное количество всяких неуравновешенных людей, разных там отчаявшихся, сошедших с ума на ровном месте, перегревшихся на солнце, перепивших и прочих, которым в мозги не заглянешь. Хотя именно мозги, возможно, и следовало было контролировать, как предлагали дальновидные люди, и разработать и установить тотальный контроль, но кто их слушал, это, мол, нарушение частной жизни.
И вот получили! Все стали заложниками, а террорист-ученый — хладнокровно и насмешливо дожидается, пока все поймут, во что вляпались. Он даже никуда не спешит. Он только объявил сразу (и эта его короткая речь постоянно прокручивалась в верхнем секторе), что в его руках находится смертоносное средство, способное за сутки уничтожить жизнь на Земле. И через три часа, когда все удостоверятся в серьезности этого средства, а также убедятся в серьезности его намерений и соберутся возле экранов, он скажет, чего он хочет. Он ждал, пока осознает возможную гибель все человечество. И оно уже, кажется, осознало. И эти три часа уже истекали. Внизу, на фоне террориста то и дело появлялись растерянные физиономии высокопоставленных чиновников, оправдывающихся и разводивших руками, а так же политологов, разных специалистов и просто известных людей. Но под ним они все выглядели ничтожными пигмеями, которым достаточно дать щелчка, чтобы разлетелись и умолкли. Общая картина, составленная из выводов аналитиков, вырисовывалась просто удручающая…
— Да какое он имеет право?! Алеша, что же это происходит? Надо что-то делать! — Алена спрашивала мужа, словно забывая, что он так же бессилен перед этим террористом, как и она. Как и все другие.
— Если б от нас что-либо зависело… — вздохнул Алеша.
— Мама-папа, мы что, сегодня умрем???
На пороге стояла Катюша — она тоже, оказывается, смотрела и слушала.
— Нет, девочка моя, что ты, всё будет хорошо…
Алена прижала к себе дочку, продолжая вглядываться в экран.
— Папа, почему все так испуганы? Этот дядя нас хочет убить?
— Я не знаю пока, доченька, но, уверен, не все так плохо. — Алеша при появлении дочери стал говорить спокойно и рассудительно. — Похоже, что этот дядя просто немного заболел и рассердился на всех. Сейчас, уже через несколько минут он скажет, что он хочет, ему это дадут, помогут — и все станет опять прекрасно. Ты же знаешь, как все сказки заканчиваются. Ты мне веришь?
— Да, папочка. Но сказка всё равно какая-то очень страшная… хоть он и не похож на Кощея.
Алена переживала не меньше Катюши — она вообще была подавлена и потрясена. И чтоб ее состояние не передавалось ребенку, Алеша шепотом попросил ее не волноваться, взять себя в руки. И она старалась не волноваться. Выходила на кухню, пила валидол, но — помогало мало. И Алена, и Алеша видели, что все слишком серьезно. Симтомы проявлялись во многом. Спору нет, такого не было никогда, чтобы во всем мире отменили все программы и показывали только этого ухмыляющегося ужасного террориста. Значит, это — его требование. А раз его выполнили — то сила на его стороне. Пугала и страшная тишина за окном, и это в понедельник, почти в девять утра — когда все должны спешить на работу. Большой город выглядел мертвым. Только иногда какая-нибудь машина на большой скорости проносилась за окном. И это на одной из главных улиц Калуги! Редкий прохожий иногда пробегал мимо, спеша к своим самым близким людям. И снова тишина. Какая бывает только на берегу перед приближающимся цунами. Случалось, город затихал, конечно, и раньше, когда народ в связи с какой-нибудь передачей дружно сидел по домам. Но не настолько же. Даже во время самого рейтингового сериала «Похождения яйцеклетки» улицы так не пустели. Даже знаменитое скандальное розыгрыш-шоу «Похороните спящего!» не притягивало к экранам столько внимания.
