Добрые люди. Хроника расказачивания - [23]

— А мой эскадрон стоял за эскадроном Фёдора, и мне был бы каюк. Спасибо за спасение, Миша, — говорил Степура.

— Вот, женщины, насчёт дров пришли, как будем выходить из положения? — сменил тему Михаил.

Начальники переглянулись. Заговорил Красненький:

— У меня тягла нету. Пилить дубы я не гожусь — я раненный. Берите санки и езжайте в лес.

— Мы разуты, раздеты, голодные, — сказала со слезами женщина.

— Можно с дровами вопрос решить так: первое — созвать хозяев, у которых есть тягло. Второе — созвать мужиков, сильных, особенно ремесленников. Прикрепить к каждой подводе, они должны пилить и возить, и пилы точить. Третье — каждой подводе поручить дворы, которые надо обеспечить дровами. Четвёртое — завезти в каждый двор по два воза дров. Транспорт верхних улиц берёт дрова в буераке Вершинном, транспорт нижних улиц — в Остредине. Пятое — ответственный за Остредину — Фёдор Иванович, ответственный за Вершинный — Степан Ефимович. Шестое — Ивану Павловичу организовать молодёжь пилить и колоть дрова инвалидам и старикам. Вопрос с дровами будет решён в течение недели. Второй вопрос, по которому мы пришли к вам, это вопрос о дезертирах, которых в Дубраве, что блох в поганой кошке. Если их оттуда выманить, то у нас будет всё: и мука, и пшено, — говорил Михаил.

— Как? Вы хотите у дезертиров взять хлеб? Так они вам и дали. Держи мешок шире, — засомневался Красненький.

— Ладно. Если вы не хотите, мы с Родионом Яковлевичем это сделаем сами, — сказал Михаил.

— Давайте с дровами справимся, а потом возьмёмся за дезертиров, — заключил Красненький.

* * *

В этот вечер, убрав свою живность на ночь, Михаил Иванович, Иван Павлович и Иван Семёнович вышли за ворота покурить. Не успели сделать самокрутки, как Иван Белый заметил:

— Братцы, по тому порядку человек идёт.

— Ну и что? — спросил Иван Семёнович.

— А то, что это Павел Сиволобов идёт. Бедный человек. Акулина не выдержала, выдержит ли он?

— Братцы, посидите. Я сейчас, — Михаил Иванович быстро шагнул и постучал в окно. Вышла Даша.

— Даша, позови Катю, — попросил Михаил.

— Катя, пришёл из госпиталя Павел Фомич. Он теперь у Марии. А есть ли ей чем встретить брата?

— Я поняла. Я сейчас, Мишенька, — ответила Катя.

Михаил вернулся за ворота, а через десять минут Катя с двумя вёдрами на локтях и Даша с двумя вёдрами в руках вышли из калитки Долговых и направились наискосок, через широкую улицу, к дому Марии Фоминичны.

Ночью в постели Михаил говорил жене:

Павла Фомича и его детей от голодной смерти надо спасти обязательно.

— Детей его поддерживаю, даю муку, пшено, сало, картошку. Почти три мешка одежды и обуви дала. Да и сёстрам кое-что перепало, — сказала Катя.

— Давай примем его к нам, если пойдёт. Пусть женится, занимает дом, — сказал Михаил, — одену, обую, дам за год быка-третьяка и амбар, два года послужит: у него пара быков и дом из двух амбаров помогу построить. Вы с Дашей подмените Марию Фоминичну, а она разыщет Павла и приведёт.

— Так и сделаю, Миша.

Катя прижалась к Михаилу и затихла. Утром пришёл Павел и привёл двух детей: Лену, свою дочь, и Колю, сына Марии Фоминичны. Детей приняла Катя:

— Пойдёмте в дом. Вам ещё спать надо. Где ваши варежки? — спросила Катя.

— Мои порвались, — ответила Лена.

— А я свои потерял, тетя Катя. Везде искал и не нашёл, — ответил Коля.

— Ладно. Идите, досыпайте.

Катя позвала Дашу:

— Возьми ключ от дома Наташи и иди сюда.

Вошли в дом — и в кладовую:

— Даша, тяни вот этот ящик, — сказала Катя.

Даша вытянула ящик, открыла крышку и раз чихнула. Табачная пыль, рассыпанная от моли, попала в нос. Они подобрали: две пары валенок, две пары варежек, две пары носков, два платья для Лены, кусок мануфактуры на штаны Коле.

— Вот, Даша, какой хозяйкой надо быть, каким человеком. Умерла, а продолжает служить людям. Она соблюла добрую одежду в трёх сундуках. Все недоноски перемыла, перегладила и сложила в ящик: «Берите, пользуйтесь, люди добрые, себе на пользу». Вот она, какая была. Простая казацкая дочь — из ума скроена, а добротой сшита. Царство ей небесное, — всхлипнув и перекрестившись, сказала Катя.

Глава десятая

Во время завтрака Михаил Иванович говорил:

— Братья и сёстры, в нашу семью с нынешнего дня входит новый человек — Павел Фомич Сиволобов. Прошу, как говорится, любить его и жаловать. Он будет равноправным членом нашей семьи. Мы поможем ему встать на ноги, за это я предлагаю выпить — Даша разливала компот. Иван Семёнович пошутил:

— Дашенька, налей мне взвар отдельно вон в ту серую большую кружку, да не забудь положить груш.

— А почему Вы, дядя Ваня, от нас отделяетесь? — спросила Даша.

— Видите, мой друг, Иван Павлович, еще не вышел из детства и сразу груши вылавливает. Я за ним не успеваю.

Даша прыснула. Все засмеялись, улыбнулся и Павел Фомич. Иван Павлович ответил:

— Иван Семёнович, твоим языком да в Москве улицы подметать бы. Вот была бы чистота.

Снова все рассмеялись, снова улыбнулся Павел Фомич. Михаил заметил это и подумал: «Отойдёт человек. Поживёт с нами и отойдёт».

Завозом дров занимались десять дней. Тягловая сила Долговых: две пары лошадей и две пары волов перевезли восемьдесят возов. Дровами была обеспечена вся станица.