Добрые друзья - [2]

Удивительно, ну просто невероятно то, что на самом деле она так ни разу и не коснулась этого ублюдка! Не оставила на нем ни царапинки, ничего, что могло бы навести кого-то на какие-то мысли.

И это было так забавно, понимаешь, потому что я ну совершенно точно знала, к чему она клонит. Словно смотреть фильм по ночному каналу, который ты уже видела в кинотеатре.

Она так ловко им маневрировала, дорогая! Она просто загоняла его, словно чудненькая маленькая овчарка. От самого бара, по ковру в гостиной, на террасу, а там он перевалился на перила и со всего маху — и с каким грохотом! — плюхнулся прямо на крышу такси, припаркованного у нас под окнами.

Могу только надеяться, что водитель был вроде того тупицы, что вот только что не смог найти ресторан, честно-пречестно. Крыша такси от удара прогнулась, а жалкий огонек на крыше замигал, завертелся, будто желтая лампочка на рождественской елке. А Говард, ну он, раззявив рот, все пялился на меня, из обломков.

Конечно, теперь его печальный вид сыграл мне на руку, душенька. Это было мило, уж поверь мне. Полицейские поспрашивали в округе и узнали, каким всегда бедный Говард был мрачным, каким депрессивным, и, разумеется, они поняли, как я всегда старалась подставить ему плечо, какая я всегда была чуткая и отзывчивая, и вот вердикт: смерть в результате самоубийства!

Если бы только все в жизни проблемы разрешались так легко.

Так что с романом было покончено. И Говардом тоже. С возмездием покончено. Покончено раз и навсегда. Благодарение Богу, что у меня есть Маффин, вот и все, что я могу сказать.

Нам ведь так повезло, правда?

О черт, вот снова идет Жак со своим треклятым меню. Ты уверена, что тебе по силам, дорогая? Ну ладно. Тогда хорошо. Если уж на то пошло, мне и вовсе не нужна эта чертова папка, я и так в точности знаю, чего хочу. Я закажу белокорого палтуса на гриле, Жак, с вашим чудным горчичным соусом. Вы знаете, о каком я говорю.

Что ж, если его, случаем, нет сегодня в вашем драгоценном меню, уверена, что ваш шеф его приготовит, вы ведь ему — это передадите? А ты не хочешь попробовать палтуса, дорогая? Хорошо. Тебе он понравится. И бутылку старого доброго «Мэрсо», Жак. Съешь какой-нибудь салат, дорогая? И вкусный салат, Жак. Да, для нас обеих. Конечно, для нас обеих. Что-нибудь легкое, разумеется. Спасибо, Жак.

Маффин так до конца мне еще и не простила это мое прегрешение. Боюсь, ее дурное настроение нельзя отнести только лишь за счет дождя, но я ее не виню. В конце концов, не прошло еще и трех недель с тех пор, как это случилось, и к тому же она уже начинает смягчаться. Она даже подарила мне довольно нежный взгляд сегодня утром, прямо перед тем как я ушла из квартиры, чтобы встретиться с тобой. Надеюсь, мы помиримся. Мы с Маффин всегда миримся.

Разумеется, есть и такие, кто на это не способен.

Ты ведь слышала о Мэдди и Кларе.

Как, правда не слышала? Бог мой, да где же ты была, милочка? Я думала, это известно всем и каждому. Ну да, конечно, ты была на юге Франции. И утреннюю «Пост» ты сегодня тоже, очевидно, не читала.

Ну, я не думала, что мне придется об этом говорить, но Лучше я введу тебя в курс дела прежде, чем рассказывать о вчерашней ночи. Потом я расскажу, что, по-моему, нам нужно сделать.

Если уж на то пошло, мы абсолютно должны это сделать, и я уверена, ты со мной согласишься, как только узнаешь всю историю.

Право, мы должны это сделать.

Так вот, бедняжка Мэдди, похоже, по уши влюбилась в одного человека, которого она повстречала на каникулах в Рио прошлой зимой. Эта бедная дурочка втюрилась в него совершенно и безнадежно и не могла этого пережить, сколь бы ни старалась. Прямо поглупела из-за него, дуреха несчастная, будто восторженная школьница.

Боже, ты бы видела их вдвоем, это было ужасно. Просто Ужасающе глядеть, как взрослая особа вроде Мэдди глаз не сводит с совершенно ординарного мужичонки, а на лице у нее ну просто невероятное обожание. Не могу не сказать, от этого просто тошнило. Сблевать хотелось на них обоих.

Клара довольно долго со всем этим мирилась. Кто угодно скажет, что она действительно крайне терпима и очень, ну очень отзывчива, но этот чертов роман все тянулся и тянулся, и Мэдди все глубже и глубже увязала в нем, точно в болоте. И становилось все более очевидно, что терпение Клары на исходе, и, разумеется, мы все уже начали волноваться из-за того, что она может натворить.

Нам всем известно, что давить на них можно лишь до определенного момента.

Мэдди позвонила мне спросить, не можем ли мы выпить чаю у Пьера, ты это место знаешь, такая чудная забавная чайная с trompe L'oeil стенами и потолком? Сказала, что хочет поговорить со мной о происходящем, и, разумеется, я ухватилась за такую возможность, потому что, как и всем нам, мне до смерти не терпелось узнать все грязные подробности.

Бог мой, бедняжка была так бледна, так напугана. Страшно видеть хорошенькую женщину в таком смятении, как, по-твоему? Я хочу сказать, она на самом деле то и дело закусывала губу и кусала пальцы, во имя неба! И ее глаза так и рыскали, не переставая, по балкону вдоль стены, по лестнице, она все бросала быстрые ищущие взгляды на пол и на двери.