Добровольцы - [33]
(«Красное Евангелие»).
23 марта. Наконец весна началась. Норд-ост, дувший с Мраморного моря почти целый месяц, сразу прекратился, и стало совсем жарко. Если дальше погода будет такая же, то, пожалуй, через две-три недели можно будет брать солнечные ванны. С наступлением тепла я сразу ожил. Нет прежней гнетущей тоски, и я даже три дня подряд ходил в город. Чувствую, что, несмотря на скверное питание, сильно окреп по сравнению с декабрем.
Город приведен русскими в порядок. Почти все части выведены в лагерь. Остались одни юнкера, которые лихо козыряют и, вообще, производят самое лучшее впечатление. Поздно мы взялись за ум, поздно начали, кажется, ценить добровольцев и учить их как следует, но лучше все-таки поздно, чем никогда.
Как жаль, что нет фотографического аппарата. Чего стоят одни сенегальцы верхом на мулах возле кипарисов и турецкого фонтана рядом с русскими добровольцами. Ходил в город повидаться со старым князем В., отцом Володи. Осенью 19-го года его вызвали телеграммой к месту службы. Тем временем Харьков сдали, Екатеринослав занял Махно, и бедный князь, отрезанный от семьи, принужден был уехать в Новороссийск. Оттуда эвакуировался на остров Лемнос и с тех пор мытарствует за границей. Хороший старик… Бывший прокурор Окружного суда, помещик, служит теперь столяром на какой-то американской фабрике, но не унывает. Человек, видно, очень наблюдательный. Рассказал мне несколько характерных сценок из русской эмигрантской жизни. Особенно мне понравилась история одного полковника, который сначала был «собачьим комендантом» (имел наблюдение за дамскими собачками) в городе Мудросе, а затем, не зная английского языка, состоял переводчиком при английском генерале. Переводить, конечно, не переводил, но получал фунты, играл с англичанином в бридж, пил с ним виски и вообще чувствовал себя недурно.
Князь В. затянул меня в погребок, устроенный среди развалин женой офицера-кавалериста и там, несмотря на мое сопротивление (мне неловко было вводить старика в расход), слегка напоил меня. Выпили и за здоровье Володи. В. специально приехал в Галлиполи, чтобы повидать меня и узнать, где Володя. Страшно обрадовался, узнав, что нога у сына уцелела (он был тяжело ранен еще в августе месяце под Фридрихсфельдом).
24 марта. Снова был в городе. Хотел достать немецкие книги у генерала Георгиевича, но ни его, ни его заместителя не оказалось дома. Восьмилетний мальчишка-гречонок, бойко откозыряв, пытался объяснить мне по-русски: «Дженераль нет… Василь (вестовой) есть».
25 марта. Чтобы застать «дженераля», пришел в город в девять часов утра, но книг (учебников) уже не оказалось. Зашел снова к В. Он как раз собирался вместе с ротмистром бароном Ш. к нам, в лагерь. Старый джентльмен хотел «отдать визит» и, несмотря на мои убеждения, пошел к нам за 7 километров. Погода чудесная. По дороге поймали двух крупных греческих черепах. На них пошел теперь форменный жор. У нас в батарее долгое время как-то не решались их есть. Потом кадет В. попробовал сварить одну. Получился прекрасный бульон, и теперь ежедневно идет охота за вкусными животными. Едим черепаховый бульон, но хлеба нет. Ужина теперь никогда почти не бывает. Рису я себе, как это делали другие, не покупал и мое малокровие, кажется, увеличивается.
26 марта. Судьба нам посылает неожиданные сюрпризы. Сегодня поздно вечером все командиры частей были вызваны к начальнику дивизии. Стало известно о решении французов через две недели прекратить довольствие Армии. Желающие могут уезжать в Совдепию. Остальным предоставляется либо ехать в Бразилию, либо устраиваться как кому угодно. В прекращение довольствия я (как и большинство офицеров) не поверил. Чувствую только, что сделал ошибку, не попытавшись хотя бы установить связь со знакомыми за границей.
27 марта. Полковник Я. объявил солдатам батареи о решении французов. Неофициально они, впрочем, уже все знали. С утра командиры частей объявляли перед строем «новости» и предлагали не ехать ни в Совдепию, ни в Бразилию. В ответ неслось «ура». Настроение сильно поднялось. Вспыхнула форменная ненависть к союзникам.
Не могу, однако, сказать, чтобы солдатские настроения меня особенно радовали. В глубине души большинство из них радо предстоящему разгону Армии. В Совдепию и Бразилию ехать не хотят, но будь возможность ехать в Сербию – много бы поехало. Один из казаков, прикомандированных к нашей батарее, завел было со мной разговор о снятии погон. Я его обругал; тем дело и кончилось.
28 марта. Мы, безусловно, одержали моральную победу. Генерал Кутепов вернулся из Константинополя и сообщил следующее. Французы взяли угрозу «не кормить» обратно. Обещали даже к Пасхе увеличить довольствие. Пока все остается по-старому, но ведутся переговоры о переселении нас в Сербию, Грецию или на Дальний Восток. У меня как гора с плеч свалилась. Сознаюсь, что превращаться в беженца мне по многим причинам совершенно не хочется. На всякий случай написал письма – в Белград профессору В., прося устроить при Университете, если Армия распадется, сенатору Н. в Константинополь и М-ме Драгумис
Раевский Николай Алексеевич ДЖАФАР И ДЖАН. Повесть-сказка.Алма-Ата, "Жазушы", 1966. 216 с.Я сказал это и ушел, а повесть осталась…Низами.Действие повести Николая Раевского «Джафар и Джан» происходит почти двенадцать веков тому назад в далекой Месопотамии, во времена прославленного халифа Гарун аль-Рашида.Сказочный сюжет, традиционно-сказочные персонажи повествования не помешали автору обратиться и к реальной жизни тех времен.Жизнь древнего Багдада и долины Тигра и Евфрата, рассказ о посольстве халифа Гарун аль-Рашида к королю франков Карлу Великому, быт древних славян – все это основано автором на исторически достоверных материалах и вызовет интерес читателей.Слушайте, правоверные, правдивую повесть о том, что случилось в царствование многомудрого халифа Гарун ар-Рашида, которого нечестивые франки именуют аль-Рашидом,– да ниспошлет ему Аллах в райских садах тысячу гурий, кафтаны из лунного света и мечи, сверкающие, как река Шат-эль-Араб в июльский полдень.И вы, гяуры* (неверные, не мусульмане) слушайте, пока вы еще попираете, землю и не заточены в пещеры преисподней, где определено вам томиться в ожидании последнего суда.Двадцать глав будет в сем сказании, и каждая из них повествует о вещах весьма удивительных, которые во времена Гарун ар-Рашида, повелителя премудрого и правосудного, случались так же часто, как часты таифские розы в садах Багдада и весенние бури в сердцах девушек.
Историческая повесть о древнегреческом поэте Феокрите и его последней любви к юной гетере. Занимательная повесть содержит много информации о культуре того времени. В электронной версии, как и в бумажном оригинале, отсутствует V глава и разбивка IV главы на части, видимо, в следствие ошибки наборщика. Ход повествования не нарушается. Нумерация глав продолжается с VI. Светлана, огромное Вам спасибо за предоставленный бумажный оригинал, за добрый привет из детства! :-)
Из предисловия: «Я делал свои записи нередко под огнем, и в них была свежесть только что пережитых событий», — вспоминал уже в эмиграции Николай Алексеевич. […] Галлиполи стало своеобразной передышкой и для Николая Раевского, и для белого движения вообще. Появилась возможность осмыслить и попытаться понять пережитое. […] В записках Н.Раевского много точно подмеченных психологических наблюдений, и это придает им весомую убедительность.
Это загадочно-увлекательное чтение раскрывает одну из тайн Пушкина, связанную с красавицей-аристократкой, внучкой фельдмаршала М.И. Кутузова, графиней Дарьей (Долли) Фикельмон. Она была одной из самых незаурядных женщин, которых знал Пушкин. Помимо необычайной красоты современники отмечали в ней «отменный ум», широту интересов, редкую образованность и истинно европейскую культуру. Пушкин был частым гостем в посольском особняке на Дворцовой набережной у ног прекрасной хозяйки. В столь знакомые ему стены он приведет своего Германна в «Пиковой даме» узнать заветные три карты.
Н. А. Раевский. Портреты заговорили Раевский Н. А. Избранное. Мн.: Выш. школа, 1978.
Николай Алексеевич Раевский (1894–1988) – известный русский советский писатель, автор ряда ярких и интересных книг о Пушкине и его времени. Публикуемое в данном томе произведение рассказывает об одной из близких женщин великого поэта, внучке фельдмаршала М. И. Кутузова – Дарье Федоровне (Долли) Фикельмон. Своим блестящим умом и образованностью, европейской культурой и необычайной красотой она буквально покорила сердце Пушкина. Именно их взаимоотношениям посвящена бóльшая часть страниц этой книги.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Роман старейшего российского военного писателя Ивана Васильевича Черныха посвящен летчикам бомбардировочной авиации дальнего действия, громившим во время Великой Отечественной войны фашистских захватчиков на юге нашей страны. Судьбы трех его главных героев – командира полка Федора Меньшикова, командира экипажа Александра Туманова и оперуполномоченного Виктора Петровского – людей незаурядных и волевых, раскрываются в жестоких схватках с врагом и в острых конфликтных ситуациях. В тяжелейшей боевой обстановке зреет их ратное и командирское мастерство, крепнет фронтовая дружба.
В новую книгу Александра Кердана вошли роман «Караул» и повествование «Суд офицерской чести» о защитниках Отечества, солдатах и офицерах, воевавших в Афганистане и в Чечне, верно исполнявших свой долг в период холодной войны и в дни мира. О воинской службе автор знает не понаслышке. Он почти тридцать лет прослужил в Вооруженных Силах, пройдя путь от курсанта военного училища до полковника. Автобиографичность и предельная искренность военной прозы Александра Кердана, глубокое знание им психологии своих героев и сопереживание их утратам и потерям, желание разобраться в подлинных истоках подвига и предательства – всё это составляет живой нерв книги, делает её интересной широкому кругу читателей.