Добровинская галерея. Второй сезон (сборник) - [6]
К концу рассказа про Луару «сраный жирный паштет с вонючим инжиром» был съеден, триста коньяка тоже ушли за горизонт, а свежие триста еще не прибыли.
Вот тут-то и прозвучал уточняющий вопрос от русского приемщика «а пропо Шато на реке Луаре»:
– Александр! Спроси у этого мудака, он ловит на мормышку?
Слово «мормышка» переводу из моего словарного запаса не поддавалось, и я слегка напрягся.
– Что говорит г-н Пьер? – заинтересовались французы.
Оценив обстановку, я пошел своим переводческим путем, предложив новую трактовку услышанного:
– Советский специалист хочет пива, – сообщил я собравшимся.
Пиво появилось на столе через мгновение.
Петя чуть удивленно посмотрел на выполненный незаказанный заказ, влил бокал пивка залпом, засосал коньяком со словами: «Градус надо повышать», – вытер рот, выдохнул и снова повторил:
– Так все-таки узнай у этого мудака, он ловит на мормышку?
Услышав уже знакомое звукосочетание «мормышка», французы хором затребовали у стоявшего рядом официанта:
– Пиво! Пиво! Еще пива для господина советского инженера!
Мормышка за общим галльским движением вокруг стола начала потихоньку забываться.
Однако я обратил внимание, что за нами пристально наблюдают в шесть глаз два вышколенных официанта и maitre d’hôtel.
Петр Алексеевич почти не ел, еду скорее портил и расковыривал, очевидно, чтоб не перепродали на другой стол, а в перерывах между глотками пива и коньяка покуривал свою привезенную из СССР «Приму». Клодет, очаровательная супруга президента, назвала «Приму» русским «Житаном» и даже затянулась один раз кровавыми губами гильотины рта. После этого до десерта мы ее потеряли… Петя же курил одну сигарету за другой.
И вот тут-то я и понял, на что смотрит максимовская обслуга. Миниатюрные пепельницы в виде изящной гнутой лодочки в стиле ар-нуво с золотистой буквой «М» внутри исчезали со стола как молодость: незаметно, но быстро. Мало этого, я обратил внимание, что за время ужина любитель омаров как-то распух «в грудях и ближе к тазу» и что отечественный пиджак соседа при малейшем шевелении стал издавать приглушенные материей квакающие звуки совокупляющейся между собой посуды. Движения игроков происходили в следующем порядке: Петр закуривал. Официант ставил пепельницу. Петр стряхивал туда пепел. Пепельница исчезала. Официант опять ставил пепельницу. Петр тушил сигарету. Официант заменял пепельницу с окурком на чистую. Пепельница исчезала. Пиджак вздрагивал. Петр закуривал. И все сначала.
Настало время прощаться. В дверях молодящаяся старушка с вешалки (бывшая «мисс Франс», между прочим) элегантно преподнесла советскому гостю Chez Maxim’s коробочку с двенадцатью пепельницами от ресторана Пьера Кардена. Petit souvenir, так сказать.
На улице камарад Засуля ехать в машине до гостиницы отказался начисто, пробурчав под нос что-то типа: «Чтобы ты и твои козлы мой магнитофон себе в гробешник забрали, уроды косожопые». Я перевел господам, что месье благодарит господ за незабываемый вечер, но особенно, конечно, – прекрасную мадам Клодет. Супруга хозяина тут же пригласила нас провести weekend у них в поместье и порыбачить на прекрасной Луаре. Козлы расшаркались с благодарностью к месье инженеру за проведенное время и чудную компанию. Наш человек смотрел на французов через легкую дымку съеденных шестисот граммов коньяка «Деламан» особой выдержки. Гамма чувств, продиктованная практически украденным «Акаем», была написана на челе Петра, надо полагать, далеко не первого.
Два русскоговорящих человека двинулись по place de la Concorde в сторону Национальной ассамблеи, слегка погромыхивая скоммунизженным фарфором. Неожиданно Петя остановился как вкопанный конь и со стоном: «Все. Писец. Я больше так не могу» – вытащил из-под зеленого свитера блюдо «Максим» величиной со средних размеров кофейный столик. Как и когда блюдо попало в штаны и под свитер магнитофонолишенца, осталось для меня загадкой.
Мы шли по вечернему Парижу и трепались о том о сём. Я больше это занудство слушать не мог и лично пообещал завтра перед отъездом на рыбалку купить идиотский стоячий Akai с бобинами, только чтоб он отстал и не компостировал мне мозг. После французского гнусного накола инженер и на меня посматривал с сомнением и от имени всей газовой отрасли тяжело материл французов, уходя в исторический экскурс негостеприимной страны. Подойдя к отелю, Петя предложил подняться в номер и «охреначить» на двоих мини-бар в отместку врагам за Бородино и пожар Москвы. Так как тяжеленное блюдо пришлось тащить под причитания: «Осторожно давай, очкарик фигов, блюдо дорогое», – переводчику, я согласился на временный отдых. Консьерж, выдавая ключ, сообщил, что господину Засуле произведена доставка неких пакетов, которые были незамедлительно подняты в номер гостя. Мы ждали копий подшитой и подписанной документации и поэтому спокойно отправились наверх.
Открыв дверь, инженер сразу обмяк, как после интима, и в таком состоянии застыл наподобие схваченного льдами ледокола «Челюскин». Весь номер был заставлен картонными коробками. Здесь были пресловутый Akai и кассетники, телевизор Sony и кинокамера с фотоаппаратом. Чего здесь только не было! Создавалось впечатление, что НЕКТО зашел в магазин и купил все, что там было. По одной штуке. En toute simplicité. Для простаты. С ударением на последней букве. Хотя можно и на втором слоге…
Всем нам приходится в жизни выступать в роли адвокатов: когда торгуемся с родителями из-за награды за хорошие оценки, приводим аргументы в пользу своей точки зрения на работе или же доказываем второй половинке, что она не права. В этой книге Александр Добровинский рассказывает случаи из адвокатской практики и личной жизни и объясняет, как применять профессиональные приемы для достижения цели. И все это в своей неповторимой манере!
Как превратить игру, придуманную своим дедушкой, в популярное шоу? Очень просто. Нужно вырасти знаменитым адвокатом, стать радиоведущим на «Серебряном дожде» и каждую неделю играть со слушателями в «Йогу для мозгов». Задавать им, как когда-то дедушка на семейных посиделках, вопросы и помогать находить правильные ответы. В эту книгу вошли авторские вопросы Александра Добровинского. Они посвящены занимательным фактам из области искусства, истории, политики, юриспруденции и т. д. Открываете, читаете и пытаетесь отыскать вместе с друзьями правильные ответы.
Александр Андреевич Добровинский, известный писатель, коллекционер, гольфист, радиоведущий, лектор, публицист, актер кино, муж, отец, путешественник, гурман и модник, точно не заставит вас скучать! В сборнике рассказов Добровинский с присущим ему беспощадным чувством юмора рассказывает о своих юношеских годах и взрослении, о профессии адвоката и выборе дела, о богатстве и деньгах, о путешествиях и жизни за границей, о семье и друзьях.Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.