Доброе утро, Вегас - [40]

— Тебе, моя крошка, надо бы научиться ублажать мужское самолюбие, и

позволить мне выиграть хотя бы раз, — говоря это, я не переставал водить пальцами по ее

ребрам. Джен попыталась отползти на другой конец дивана, чтобы сбежать от меня, но

это лишь помогло мне прижать ее к дивану своим телом.

Мои руки замерли на ее талии, и ее смех застрял в горле. Я смотрел ей в глаза и не

мог оторваться от их янтарной теплоты, они заворожили меня. Я старался не двигаться.

Клянусь, очень старался. Меня неотвратимо тянуло к Джен. И невозможно было что-то с

этим поделать.

Ее взгляд метнулся к моим губам. Если бы только она снова посмотрела мне в

глаза, клянусь, я бы смог встать с нее и пойти подбирать карты с пола.

Но она продолжала смотреть на мои губы. Поэтому, конечно, мои глаза

устремились к ее губам, как будто их притягивало магнитом. Я наблюдал, как кончик ее

языка скользнул по пухлой нижней губе, и услышал хриплый стон, исходящий от одного

из нас.

Думаю, что это был я. Святой Боже.

Я наклонился ниже, все еще пытаясь сохранить остатки рассудка. Клянусь Богом, если бы она попыталась отодвинуться, я бы остановился.

Ее веки были чуть прикрыты, но она не закрывала глаза. Наблюдать, как она

смотрит на меня сквозь ресницы, было чертовски эротично. Мой член дернулся, и

признаюсь, я, возможно, рефлекторно двинул бедрами в ее сторону. Не то чтобы мои

бедра касались ее. Близко.

Она чуть приподняла подбородок, и ее пухлая нижняя губа прижалась к моей.

Потом еще раз, показывая мне, что это не было случайностью.

Игра в ожидание закончилась. Хотелось надеяться, она сможет с этим справиться

Черт, я надеялся, что и я смогу.

Я поцеловал ее губы в том месте, где только что побывал ее язычок, по какой-то

безумной причине мне необходимо было оставить след именно там. Я ощущал щекой ее

легкое дыхание, и мой язык в безмолвной просьбе дразнил ее рот, а потом и в мольбе

впустить меня.

Когда ее вздох дал мне шанс, я не стал дожидаться второй возможности. Мой язык

ворвался в ее рот с пугающим неистовством.

Почти царапая.

Казалось, я вот-вот умру.

Она отвечала на каждое мое движение, наступая, когда я останавливался. Не

уверен, когда ее руки погрузились в мои волосы, но я почувствовал, как она вцепилась в

них, притягивая меня ближе.

Именно туда, где я и хотел быть.

Я все еще сжимал ее талию, но мои руки уже двигались в стремлении прижать ее

ближе, расположить мои бедра в колыбели ее бедер. Она обвила мою ногу своей и, да

поможет мне Бог, я был готов взорваться в ту же секунду. Клянусь, я держался изо всех

сил, чтобы не вжаться в нее и не кончить.

Моя рука медленно двигалась вдоль ее тела, наслаждаясь каждым миллиметром, пока я не достиг изгиба ее груди. Пальцем я выводил круги на ее коже, пока ее губы и

язык медленно сводили меня с ума.

Я никогда не отказываю женщинам в ласке, но прелюдия для меня всегда была

чем-то таким, что можно побыстрее закончить и перейти к главному делу, ради которого

мы здесь, собственно, и собрались. Затем мы получали удовольствие и разбегались

каждый своей дорогой.

Но с Дженсен… это взрывало мне мозг. С ней я не хотел торопиться. Сейчас в

целом мире для меня не было места желаннее, чем этот диван, на котором Дженсен

стонала и извивалась подо мной. Я мог бы изучать ее таким способом ночи напролет и все

равно едва приоткрыл бы завесу тайны.

И ни что на свете не заставило бы меня оторваться от нее, даже если бы меня

оттаскивали цепями.

Не отрывая одну руку от ее груди, я провел другой вдоль ее бедра, наконец-то

хватая ее аппетитную попку. Как можно нежнее я постарался притянуть ее к себе, надеясь, что достаточно себя контролирую, чтобы не кончить от ощущения трения наших все еще

одетых тел.

К слову, как бы сильно я не жаждал ощутить ее голую кожу своей собственной, я

не хотел отказываться от того, как восхитительно медленно мы сейчас изучали друг друга.

С рычанием (да-да, я знаю) я углубил наш поцелуй, делая его еще интенсивнее.

Еще чуть ближе, и я бы точно оказался внутри нее. Я не знаю, когда это произошло, но ее

вздохи, изгибы и ее вкус стали нужны мне больше, чем воздух.

Она застонала, и я мгновенно влюбился в этот звук.

Рукой она водила вдоль моей спины. Я так увлекся, что не заметил этого, пока ее

ногти не вонзились в мою кожу. Эта короткая резкая боль сработала как вылитый в костер

бензин, и со стоном я прижался к ней, вжимаясь самой грандиозной эрекцией в жизни в

ложбинку между ее бедер.

Должно быть, я сделал все верно, потому что она снова застонала и ответила на мое

движение.

Желания окружало нас, как туман, и я наконец смог прервать поцелуй, чтобы

проследить губами линию ее подбородка и уделить особое внимание местечку за ушком.

Она прошептала что-то неразборчивое, и ее тихий стон прозвучал музыкой для моей

души.

Я был счастлив оттого, что не только у меня не хватало слов.

Уверен, ее ногти оставили царапины, но мне было все равно, я хотел быть

помеченным.