Добродетельная леди - [17]

– Ты принимаешь меня за жеманницу, Харриет?

– Конечно, нет! Кто лучше меня знает, что ты совсем не такая? Но вся твоя внешность говорит именно об этом.

– Но когда они узнают меня лучше...

– Они вообще никогда не узнают тебя, – прервала Харриет, повышая голос. – Пожалуйста, прости, что говорю это, – без обиняков продолжала она, – но вид у тебя более чем странный. Это хуже, чем эксцентричность – ты выглядишь как самый настоящий синий чулок. Ни один молодой человек не захочет знакомиться с тобой. Брайони была в замешательстве.

– Но, Харриет, я всегда одевалась так, и молодые люди в Ричмонде не избегали моего общества.

– Но в Ричмонде куда мы ходили? Ничего, кроме семейных вечеринок у соседей и прогулок в парке. Этот вечер будет совсем другим – не такой грандиозный, как бал, конечно, но все же достаточно большой, несмотря ни на что. Пожалуйста, Брайони, – с жаром умоляла Харриет, – послушайся моего совета.

Однако никакие доводы Харриет не смогли поколебать принявшую решение Брайони. И она не могла поверить, что у всех джентльменов такие легкомысленные взгляды. С тяжелым сердцем Харриет ехала с Брайони и тетей Софи на вечеринку к графине Блейн в ее дом на Кавендиш-сквер. Это будет, думала Харриет, вечер абсолютного несчастья.

Глава 6

Брайони хотела только одного – оказаться одной в глубокой темной пещере, где она смогла бы спокойно выплакать свою боль. Сначала ей казалось, что вечер будет приятным. Но только до того, как в соседнем зале начались танцы. Только что она стояла в центре группы нарядных щебечущих девушек, а в следующую секунду они все покинули ее, каждая под руку с каким-нибудь кавалером, и закружились в танце. Только Харриет решительно осталась со своей кузиной, как магнит, словно боясь упустить ее из виду. То, что Брайони не дала Харриет насладиться вечером, довершило ее унижение. Но никакие слова Брайони не могли убедить Харриет принять предложение ни одного из кавалеров, даже Эйвери.

И поэтому они сидели вместе с пожилыми дамами или прогуливались с Эйвери и делали вид, что поглощены разговором, но Брайони остро ощущала жалость, которую видела в глазах смотрящих на нее дам, и мужество покидало ее. Она никогда не ждала, что будет действительно популярной. Все, на что она надеялась, – это небольшой круг близких по духу друзей. Но даже этому скромному желанию не суждено было сбыться. Жизнь в обществе, обнаружила Брайони, могла быть очень жестока.

Вечер был в самом разгаре, когда появился Рейвенсворт, и Брайони, увидев его, совершенно упала духом. В ее глазах он был самым красивым и элегантно одетым джентльменом в зале, но она к этому моменту настолько убедилась в правильности слов Харриет, что она выглядит убого и непривлекательно для мужчин, что решила уклониться от встречи с ним, боясь увидеть жалость и в его глазах.

Она наблюдала уверенную легкость, с которой он передвигался от группы к группе, но когда он улыбнулся ей с противоположной стороны зала плутоватой улыбкой, она вспомнила предостережение тети Эстер, что это грубо – глазеть на людей, и она отвела взгляд. Она интуитивно знала, что он будет искать ее. Тем не менее, когда он неожиданно возник около нее и пригласил на вальс, она была так удивлена, что согласилась, прежде чем вспомнила, что решила никогда не танцевать ничего столь вульгарного.

С самого первого момента, как маркиз увидел ее, он незаметно наблюдал за Брайони. Он был, мягко говоря, поражен ее чопорным нарядом. Целую минуту он злился, что у нее не хватило мозгов и вкуса и она сделала из себя пугало. Но после недолгих размышлений его гнев утих. Он видел, что все молодые люди избегали ее общества, но он не жалел Брайони. В конце концов, она сама это сделала. Нет, его светлость размышлял о том, как эти обстоятельства можно повернуть в свою пользу. Это может заставить ее, размышлял он, более благосклонно отнестись к тому, что он собирался предложить ей. Когда она окажется под его протекцией, он будет сам выбирать для нее одежду и украшения и открывать красоту, которую она так старается спрятать. Он увидел, что она пристально смотрит на него, и улыбнулся ей одной из своих самых обаятельных улыбок.

К тем кавалерам, которые игнорировали общество Брайони, Рейвенсворт чувствовал только насмешливое презрение. Пока они увивались вокруг тех, кого считали бриллиантами чистой воды, чья красота и превосходные манеры были единственным, что могло рекомендовать их, он, Хью Монтгомери, был готов выхватить главный приз у них из-под носа. Подумав об этом, он невольно усмехнулся. Но воспоминание о том, что только случай скрестил их пути, заставило его посерьезнеть. В обычных обстоятельствах он бы ни за что не посмотрел второй раз на нее, на его Брайони. Он шепотом повторил это имя. Даже ее имя очаровывало его.

Он был уверен, что подготовил Брайони к уготованному ей будущему. Рейвенсворт почувствовал лишь легкий укол совести, когда вспомнил о той полуправде, которую внушил ей. Его отец действительно хотел, чтобы он женился на девушке своего круга, но он совершенно не ожидал этого. Хью Монтгомери никогда не позволял другим влиять на себя. Он всегда следовал собственным наклонностям, и герцог знал это. В некотором роде его милость даже одобрял своенравный характер единственного сына.