Добро пожаловать в кошмар! - [4]

– Никто и не боится. С ними бы повеселей было, а так – стены и есть стены.

Для Сашки ни в каком городе не было ничего удивительного. Все они ему казались похожими на микрорайон Черемушки в Москве, только с башнями. Ну и черепичными крышами. Ладно, уговорили, парка с прудом рядом с Черемушками тоже нет.

Айк с Сашкой догнали своих только потому, что, пройдя не более двухсот метров, все остановились. Сразу за парком, где стояла первая же сторожевая башенка, шла мощеная мостовая. Сделав резкий поворот направо, узкий тротуар, до этого граничивший со стенами домов, правым боком стал упираться в небольшое возвышение – пологий зеленый склон плавно поднимался к камням утеса. Над каменными выступами холма нависал ровный строй стен с окнами. Если запрокинуть голову, то начинало казаться, что стены плыли в небе, зацепились за скалу, сейчас мгновение передохнут и отправятся дальше в путь.

– Чего изучаем? – влез в рассказ Марины Сашка. Когда они подошли, все смотрели в сторону стены. Борзов ничего, кроме камней, там не видел.

– Смотри, олененок! – восторженно прошептала Лена и даже притянула его за рукав к себе. Он склонился, чтобы стать с ней одного роста, ткнулся носом в ее светлые волосы, на мгновение забыв, что вообще должен что-то искать.

– Видишь? – Лена показывала рукой в сторону границы зеленой травы и каменистого холма.

Только тогда Борзов разглядел небольшую бронзовую статую. Олененок застыл на каменном выступе, с тревогой повернул ушки в их сторону.

– Ничего себе, куда его засунули! – искренне подивился Сашка.

– Помолчи, – отпихнула его Лена, демонстрируя свое негодование. Чувства прекрасного Сашка был напрочь лишен. И даже мгновенное озарение, посетившее его в момент, когда легкие волосы щекотали щеку, исправить это не могло.

– Чтобы не попасть под стрелы охотников, – рассказывала Марина, продолжая уже начатую историю, – косуля взобралась на самую высокую скалу и бросилась вниз. Все закричали: «Ре-фал», что значит «косуля упала». С тех пор за этим местечком закрепилось имя Ревель, то есть место падения косули.

Девчонки дружно вздохнули. Андрюха поспешил сбить пафос момента.

– Как трогательно, – притворно скривился он, за что получил звонкий удар ладошкой по плечу от Голубевой.

– Спокойно! – остановил Василевский одноклассницу. – Если ты меня убьешь, моим именем это место не назовут! Так что не войти тебе в историю, как королю Вальдемару.

– Ну, с прошлыми веками все понятно, – Борзов, не отрываясь, смотрел вверх. – Сейчас мы им этой истории добавим. Ленка, спорим, я тебе этого оленя принесу.

Он скинул сумку на землю, легко оперся о высокую стенку и взлетел на возвышение.

– Остановись!

Никто не заметил, как Эдик оказался рядом. Его широкая крепкая ладонь вцепилась в Сашкино запястье, мешая Борзову подняться.

– Не говори пустые слова.

– Да ладно тебе! – Борзову было неудобно – Эдик тянул его вниз, отчего Сашке пришлось еще больше согнуться, удерживая равновесие на краю бортика. – Сказал, что принесу, значит, принесу!

Когда казалось, что Сашка вот-вот свалится вниз, Эдик разжал кулак.

– Борзов! Вернись сейчас же! – опомнилась Маргарита Викторовна. Но Сашка уже бежал наверх.

– Она, наверное, прикручена, – равнодушно заметил математик Вадим.

– Раньше статуя стояла чуть ближе, но ее украли и вторую поставили дальше к камням, – пробормотала экскурсовод.

Сашка добежал до олененка, подхватил его под брюхо и потянул вверх.

– Оставь его! Оставь! – взвизгнула Лена, грудью наваливаясь на высокий бордюр. – А то я не знаю, что с тобой сделаю.

– Он не сдвинет его с места, – раздался спокойный голос Эдика. Поправляя сползающие с плеч ремни сумок, Эдик пошел дальше по узкому тротуару.

Лена последний раз глянула на пыжащегося над статуей Борзова и побежала за Эдиком. Группа потянулась следом.

– Я бы на месте местных богов давно проклял этого хулителя ценностей, – философски изрек Василевский. – Подведите к олененку электричество, чтобы каждого желающего сфотографироваться с ним в обнимку било током.

– Да ну тебя! – Ленка Голубева выглядела расстроенной. Ей было жалко то ли олененка, то ли бестолкового Борзова, что так глупо суется в опасные места.

– Ударит током – и что? – Эдик пропустил вперед шушукающихся о своем Наташек и задержался около Андрюхи.

– Перестанет смущать покой мирных граждан, – изрек Василевский. – А также расстраивать красивых барышень.

Его слова заставили Эдика замереть, словно Андрюха сказал что-то невозможное. Предложил устроить геноцид. Или выкорчевать все деревья в городе. Мимо Эдика с серьезным лицом прошел Вадим Бокштейн, за ним брела Таня. Глеб с Ингой шли в стороне от всех. Судьбы оленей всего мира их не волновали. Тяжело бухая ногами, догнал своих Сашка.

– Думай, когда что-то кому-то обещаешь, – задержал его Эдик.

– Да ладно тебе! – освободился от его руки Сашка. – Ты меня еще водку пить научи!

И он побежал дальше.

Марина продолжала экскурсию. Казалось, она могла рассказать про каждый дом на этой улице. Дорога вильнула вправо. Скользкие булыжники мостовой потянулись вверх, под арку. Девятиклассники прошли мимо арки, спускаясь вниз. Эдик незаметно отстал. Он знал, что сейчас они пройдут вперед, шумный Борзов непременно заметит около бирюзового дома стойку для велосипедов, где на вечный прикол встал старый желтый велосипед без шин на колесах. Улица Колесного Колодца приведет к площади, где сохранился старинный колодец с воротом и колесом для веревки, спрятанный под большую беседку с крышей-колокольчиком. От него налево Ратушная площадь, откуда два шага до их гостиницы, пристроившейся рядом с церковью Святого Духа, на третьем этаже Института религии Эстонской лютеранской церкви.