Добейся меня, герой - [10]

Вместо того чтобы быть ребенком, Даниэль пришлось стать родителем. Если ее мать вырубалась в ванной после большого количества выпитого, именно Даниэль клала подушку ей под голову и только после этого делала себе тост и бралась за домашнюю работу.

Самым простым из всего этого была забота о самой себе. И когда родился Райли, ее страшно раздражала мысль, что надо опять заботиться о ком-то еще. Но забота о младенце оказалась другой. Райли не был жертвой собственных ошибок. Он был жертвой обстоятельств. И пока у него не было шанса сделать свой выбор.

Для Даниэль Райли стал тем ребенком, которым она была когда-то. За одним исключением: у нее в детстве не было никого, кто мог бы заступиться за нее и позаботиться о ней, когда это не получалось у матери. А вот у Райли была она.

Вместе с этой преданностью к ней пришла неожиданная любовь, которую она никогда ни к кому не испытывала. Она готова была ради него на все.

– И ты все это время была с ним одна?

Даниэль не знала, почему не хочет рассказывать Джошуа, что Райли ей не сын. Возможно, потому, что, по сути, он уже стал ей сыном. Она намеревалась усыновить его, когда появятся средства. Как только у нее все наладится в жизни, органы опеки отнесутся к ней благосклонно.

А может, потому, что не хотела, чтобы люди, узнав, что он ей не сын, начинали уговаривать ее по-другому устроить его жизнь. Вот Джошуа Грейсон. Он к мальчику абсолютно равнодушен. У него есть семья, которая его любит и поддерживает, а он, вместо того чтобы радоваться этому, злится на близких. И даже ее нанял, чтобы проучить своего отца за в общем-то безобидный поступок. Хотя, что ей судить, ведь от этого поступка ей одна выгода.

Так вот, если бы Джошуа узнал, что Райли не ее сын, он наверняка стал бы настаивать, чтобы она поступила «ответственно» и дала ребенку возможность расти в полной семье, ну, и все в таком роде. А ей совсем не хотелось обсуждать с ним этот вопрос. Или еще с кем-то. У нее и так много неприятностей.

– В основном да, – ответила Даниэль, осторожно проводя грань между правдой и ложью. – С тех пор как ему исполнилось три недели. Я думала… я думала, что справлюсь. Длительное время у меня получалось. А потом я поняла, что возникает масса логистических проблем. Ты не можешь выйти из квартиры, когда хочешь. Тебе сложнее добираться до работы. На ясли у меня денег не было, а в тех заведениях, что получали государственные субсидии, не было мест. Так что мы с соседкой сидели с детьми по очереди, но иногда наше расписание не состыковывалось. В общем, было тяжело. Теперь ты понимаешь, почему я откликнулась на твое объявление: оно оказалось наилучшим решением.

– Я уже говорил тебе, что не осуждаю тебя за то, что приняла мое предложение.

– Я просто объясняю, что при других обстоятельствах не искала бы тебя. Но все навалилось. Я потеряла работу, потому что не смогла подстроиться под гибкий график и пропустила слишком много смен.

– Что ж, – сказал Джошуа, и странное выражение мелькнуло на его лице, – твои проблемы скоро будут сведены к минимуму. Ты будешь достаточно богата, чтобы нанять хотя бы няню.

И не только, еще она сможет решать, как ей жить дальше. Только утром, после вопроса Джошуа, вернется ли она в Портленд, она осознала, что впредь может сама выбирать, где ей жить. Что она может сама распоряжаться своей жизнью, а не подстраиваться под обстоятельства.

– Конечно. Думаю, мы должны поговорить о твоей семье, – заметил Даниэль, пытаясь вернуть разговор в первоначальное русло. Она не хотела говорить о себе. Им не нужно узнавать друг друга. Ей всего лишь нужно выполнить свою задачу, обмануть его семью, солгать… все, что он от нее потребует. И тогда она и Райли смогут начать новую жизнь.

– Как я уже говорил, моя младшая сестра гениальный архитектор. Мой старший брат, Исайя, финансист. А я занимаюсь связями с общественностью и маркетингом. У нас есть еще один брат, Девлин, он владеет небольшим ранчо в городе. Женат, детей нет. Ну и мои родители.

– Они – причина, по которой мы оказались в этой ситуации, – констатировала Даниэль, складывая руки и наклоняясь вперед.

Она бросила взгляд на миску с ризотто и решила положить себе еще, пока они разговаривают.

– Да. Мать в меньшей степени. Она, конечно, заламывает руки, грустно смотрит на меня и говорит, что мечтает о том, чтобы я женился. А вот мой отец… он как раз активно вмешивается.

– Это меня и удивляет. Ну, исходя из того, что я знаю об отцах. А мое знание основано на программах по телевизору. У меня отца не было.

Джошуа поднял бровь.

– То есть он, конечно, был, – поправилась она, – но я никогда с ним не встречалась. Я даже не знаю его имени.

– Должно быть, тебе тяжело пришлось. Извини.

– Не извиняйся. Уверена, он был козлом. В том смысле, что, учитывая обстоятельства моей жизни, к другому выводу прийти сложно, верно?

– Да, вполне здравое допущение.

– Как бы то ни было, речь не об отсутствии у меня отца. А о чрезмерном присутствии твоего.

Джошуа засмеялся.

– Моя мать старомодна, как и мой отец. Брат Девлин немного тоже, хотя он что-то вроде бунтаря. У него тату и все такое. Он, вероятнее всего, станет твоим союзником, тем более что он женился несколько месяцев назад и еще порхает от любви. Брату Исайе ты не понравишься. А сестра Фейт постарается проникнуться к тебе теплыми чувствами. По правде говоря, если ты будешь выражаться, чавкать, ставить локти на стол и вести себя как дикая кошка, моя семья точно посчитает тебя неподходящей. Кстати, если бы ты почаще повторяла, что с нетерпением ждешь момента, когда можно будет тратить мои деньги, и что у тебя четырехмесячный ребенок от другого мужчины, нам это пошло бы только на пользу.