До завтра, товарищи - [31]
— Будем действовать не торопясь, — сказал Рамуш. — Маркиш опытный товарищ, и другие тоже работают тут года по два. Несмотря на все, они лучшие из тех, кто у нас есть.
— Нет, не лучшие, — прервал его мягко Важ. — Жозе Сагарра работал бы в районном комитете, безусловно, продуктивнее, чем любой из тех, кто там сейчас состоит. В нем есть дух самопожертвования и чувство партийности, которых не хватает Маркишу, Витору, даже Афонсу. Я не говорю о Сезариу, потому что он хотя и молчалив, но лучший из четверых. Я полагаю, что, если мы хотим развернуть работу, нам нужно перестроить районный комитет. — И после паузы повторил: — Или мы вольем в него новую кровь, или нам придется перешагивать через него.
Рамуш улыбнулся. Важ сказал, что Сагарра выполнил бы работу лучше, чем товарищи из районного комитета, а Маркиш утверждал, что любой из последних справился бы с этими задачами удачнее, чем Важ.
— Тише, тише! — успокаивает Важа Рамуш. — Заметь, что, несмотря на все, районным комитетом контролируется около полусотни активистов. Постарайся еще убедить товарищей, потолкуй с ними снова, убеди их в необходимости лучше наладить помощь организациям и договорись сам с Афонсу о передаче Сагарре установленных им контактов.
— Очень хорошо, — сказал, поразмыслив, Важ. — Я сделаю это. Одно я тебе скажу, однако. Районный комитет продолжает оставаться таким, какой он есть. Но если Афонсу не передаст имеющиеся у него связи в деревнях Жозе Сагарре, крестьянское движение останется там в застое. Поэтому я говорю тебе: нельзя оставаться бездеятельными. Если Афонсу не передаст связи, то настанет день, когда он, отправившись по деревням, встретит там уже меня или Жозе Сагарру, поднимающих крестьян на борьбу.
Глядя на бледное, суровое лицо Важа и вспоминая все развитие этой партийной организации, Рамуш был уверен, что так действительно и будет.
5
Наступил уже вечер, когда Важ постучался в дверь дома Афонсу.
— Ах это ты! — воскликнула с каким-то странным выражением мать Афонсу, открывая дверь.
«Он арестован!» — подумал Важ. Но сразу, так же быстро, как оно возникло, это подозрение улетучилось, и ему показалось, что в ее восклицании сквозило скорее неудовольствие, чем удивление или испуг.
Женщина обычно звала сына, стоя у двери, и оставалась там до тех пор, пока тот не убирал велосипед Важа в дом, прежде чем выйти с товарищем. На этот раз она поступила иначе.
— Не знаю, здесь ли сын, — сказала она. — Подожди минутку, я пойду посмотрю.
Притворив дверь, она ушла внутрь дома. Важу показалось, что он слышит тихие, приглушенные слова и потом будто какая-то дверь закрылась между ними и говорившими. В доме воцарилась полная тишина. Он подождал немного и уже готовился постучать снова, когда день открылась, и на пороге показался Афонсу. Против обыкновения он не стал убирать велосипед, а вышел на тротуар.
— Пошли? — спросил Важ.
Он даже не поинтересовался, почему тот не спрятал велосипед, так как в восклицании матери Афонсу, в шепоте внутри дома, в задержке он почувствовал, что дело тут не в забывчивости.
Они пошли по улице до узкого прохода, по которому обычно направлялись в дом Сезариу.
— Ты, оказывается, так и не встретился с Жозе Сагаррой, — начал Важ.
Афонсу, казалось, колебался.
— Не встретился, — сказал он наконец. — За мной была слежка, когда я шел к месту встречи.
— Слежка? Как это было?
Афонсу тогда рассказал, что в последнее время как напротив мастерской, где он работает, так и в различных других местах он замечал присутствие некоего Шику Манеты, прохвоста из легиона. Когда Афонсу направлялся на встречу с Жозе Сагаррой, то при выходе из города увидел Манету у дверей одной таверны, уже недалеко от места встречи. Поэтому решил не ходить туда.
— Помнишь, я тебе говорил об одном подозрительном типе, который следовал за мною несколько раз по вечерам? Я убежден, что это был Шику Манета.
— Почему ты утверждаешь это? — спросил Важ.
— Мне так кажется. У меня такое предчувствие.
— Предчувствиям тут не место, дружище, — возразил Важ сухим и резким голосом. То, что рассказывал Афонсу, не казалось ни в коей мере оправданием неявки. — Почему же ты не пришел к Сагарре позднее?
— Я не мог, — объяснил Афонсу. — В мастерской у нас была вечерняя работа. Завтра, в воскресенье, собираюсь пойти к нему.
— Когда ты передашь ему связи? — спросил еще Важ.
— Я договорюсь с ним и сведу его в деревни. Если он завтра сумеет выбраться отсюда, то в одной из деревень сможет установить контакты сразу.
«Ладно, — подумал Важ, — видимо, он все же действительно собирается передать связи. Значит, тут не то, что я думал».
— Я хочу сказать тебе кое-что начистоту. Я решил было, что ты уклонился от встречи с Жозе Сагаррой из-за нежелания передавать связи с крестьянами, поскольку у вас нет ясного представления о нем и вы не убеждены в правильности того, что партия ему доверяет. Что же касается причины, почему ты с ним не встретился, то я хочу тоже откровенно сказать тебе, что в твоем рассказе я не вижу достаточно оснований твоей неявки на встречу.
Афонсу прошел несколько шагов молча. В сумраке его худая фигура казалась еще более сутулой, чем обычно. Когда он снова заговорил, голос его слегка дрожал:
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.