До встречи в Бомбее - [23]

Женятся?

Какая-то бессмыслица.

Люк не находил в этом логики.

Он впился взглядом в Мэдди и понял, что ждет, когда она обернется, как во время салюта, и снова заметит его.

Но она не обернулась.

Автомобиль с ревом укатил, увозя ее прочь.

Люк смотрел на пыльный след, оставшийся за машиной, но вместо него видел лишь то, как Мэдди придерживает шляпку, чтобы ту не унесло ветром. Она держала что-то еще. Люк сморщил лоб. вспоминая, что же это было. Он не сомневался, что у Мэдди в руках было что-то еще.

— Нам правда стоит поспешить, — заметил Китон. — Мы уже больше чем опоздали. Просто следуйте за мной. О нет, мистер Деверо. Нет! Куда вы опять собрались?

Мэдди вовремя успела протянуть руку и поймать шляпу, которую чуть не унесло ветром, когда Гай сорвался с места, разгоняя в стороны неторопливых рикш. Он мчался гораздо быстрее и бесцеремоннее, чем обычно. К машине он вел ее тоже довольно стремительно, не слушая никаких возражений о том, что ей надо остаться или хотя бы купить шелк, который она приглядела. Бедный лавочник и его семья! Бедная тетя Эди. «Мэдди, пожалуйста, — настаивал Гай, когда мисс Брайт замешкалась и попросила его подождать, — я сейчас должен оперировать».

— Так поезжай, — с нескрываемым нетерпением ответила она. Гай решил, что ей нужен спаситель, а она досадовала, потому что вовсе не его видела в этой роли. Мэдди злилась на себя за то, что сама себя обнадежила. Для чего? — Я прекрасно справлюсь сама.

— Конечно, не справишься, — ответил Гай так спокойно и примиряюще, будто сообщая плохие новости пациенту.

— Это почему же? — вскипела Мэдди.

— Ты и сама прекрасно это знаешь, — сказал он, поворачивая в переулок. — Давай-ка проедем здесь. Так быстрее.

Она смолчала, но не потому, что смягчилась (это было отнюдь не так). Ей стало ясно, что Гай не отступит, а еще она подумала о том солдате, который с тревогой ожидал своего хирурга на операционном столе.

— Я очень рад, что нашел тебя, — прокричал Гай, пытаясь перекричать рев двигателя. Он переключил передачу. — Ведь я чуть не поехал другой дорогой. Представь, что было бы, не встреть я Китона.

— Подумать только, — проговорила Мэдди, стиснув зубы при мысли о таком повороте судьбы и о том, что такой большой город, как Бомбей, на самом деле мал до невозможности.

— Не знаю, о чем ты только думала, — продолжал он, — вот так вот выходя одна бродить по здешним улицам.

Мэдди едва сдержалась, чтобы снова не огрызнуться. «Бога ради, я же не ребенок». Но она остановила себя именно потому, что была уже не ребенком, а еще потому, что не хотела грубить Гаю, доброму Гаю, который всегда возил для нее в багажнике бутылки с кипяченой водой и который просто-напросто делал то, что считал правильным. Как бы это ее ни раздражало.

— Обещай мне, что больше так не сделаешь, — попросил он.

— Гай…

— Прошу тебя, иначе мне придется поговорить с твоими родителями.

Мэдди резко повернулась к нему.

— Ты донесешь на меня?

Губы Гая дрогнули, и она, заметив, что ему это показалось забавным, тоже была готова рассмеяться. Однако она сдержалась, поскольку еще была немного сердита.

— Просто обещай мне, — повторил он.

— Как скажешь, — со вздохом проговорила Мэдди, стараясь упрятать поглубже мелкое чувство вины за то, что собиралась использовать встречу с ним как алиби и нарушить данное ему слово на следующий же день.

Прямо на следующий же день.

«Ждать не так уж и долго», — уговаривала она себя.

Мэдди отдала бы что угодно, чтобы это ожидание не казалось вечностью.

Или чтобы у нее было хоть малейшее представление о том, чем занимать себя весь оставшийся день, раз уж Гай взял на себя труд доставить ее домой столь преждевременно.

Он быстро продвигался по улицам города, выбрав короткий маршрут. И совсем скоро дороги стали свободнее, джунгли гуще, и они подъехали к Малабарскому холму. Солнечный свет, разрезанный на кусочки тенями листьев, отражался от пальм и сонных безмолвных вилл. По краю дороги шли редкие прохожие из индийской прислуги. Они возвращались с рынка и несли на головах корзины с овощами и фруктами. Если не считать прокатившего мимо одинокого рикшу, их машина была единственным транспортом в этот час. Мэдди смотрела сквозь листву на сверкающее внизу море и даже не пыталась поддерживать беседу. Она вспоминала оклик на рынке и чем дольше прокручивала в голове тот момент, тем меньше у нее оставалось уверенности в том, что она вообще что-либо слышала. Гай, по всей видимости, сосредоточился на дороге и тоже молчал.

Только когда Гай прервал тишину, она поняла, что молчание длилось уже долго.

— Прости, что раздражаю тебя, — сказал он тоном, выдававшим тот факт, что некоторое время он обдумывал свои слова.

Снова вспомнив все, что он сделал для нее, Мэдди заставила себя улыбнуться.

— Вовсе нет, — поспешно ответила она.

Улыбка Гая получилась такой же натянутой, как и у Мэдди. Он знал, что она врет.

— По крайней мере, ты теперь дома и в безопасности, — заключил он, поворачивая к воротам родительского дома Мэдди.

— Да, — покорно согласилась она, — так и есть.

На вилле Гай задерживаться не стал. Со ступеней крыльца Мэдди наблюдала за его отъездом и чувствовала себя хуже некуда, потому что знала, что он тоже расстроился. Все это утро обернулось сущим хаосом. Мэдди дождалась, когда машина скроется из виду, а звук мотора растворится в пении птиц и ленивом шелесте деревьев, а потом вошла в дом. Сунув кошелек и путеводитель под мышку, она стащила с рук промокшие от пота перчатки и направилась к лестнице.