До самой неизвестности - [24]
Нашему.
О, мой бог! Я буду мамой, а Кирилл – папой. Вообще-то он и так собирается им стать, но тут совсем другая история… У меня никогда даже мысли не возникало о том, что у нас могут быть дети!
Так…
Я скоро буду мамой.
Мамой…
Да какая же из меня мамаша то?! Чему я ребенка научу? Что буду говорить ему об отце? Боже… Как я сообщу об этом своему папе? Да, он страшно мечтал о внуках, но их появление подразумевало законного мужа рядом со мной, а не чужого, который к тому же и живет в другом городе! И скоро впервые станет папой…
Так… Его первенец родится в мае, а уже через четыре месяца на свет появимся мы.
Мы.
Мы.
Мы.
– Ты чего такая загруженная последнее время? – спрашивает меня мама, когда мы садимся завтракать. – Что-то случилось?
– Нет! Ничего. – Прочищаю горло и опускаю чайную ложку на стол. – Папа звонил тебе?
– Сегодня? – усмехается мама. – Так ведь утро только. Позже позвонит, конечно. А что?
– Ничего, просто.
С чего начать то? А может не надо ничего растягивать, а прямо сразу так и сказать: мама, ты скоро станешь бабушкой?
– Катя, в чем дело? – снова спрашивает мама, глядя в мои глаза. – Что случилось?
Мои губы растягиваются в неконтролируемой и глупой улыбке. Наблюдая за моими нервными усмешками, мама ещё больше округляет свои глаза и без конца спрашивает, что такое могло произойти. Когда я успокаиваюсь и опускаю голову, она уже готова вот-вот разрыдаться.
– Да что такое то?! Говори уже, пожалуйста!
– Я беременна.
Странно, но сказав эти слова вслух я вдруг начинаю понимать, как сама отношусь к происходящему со мной.
– Я беременна, – повторяю с улыбкой. – Уже месяц.
– …Как. Ты? Погоди… – Мама трясет головой, а её круглые глаза мечутся из стороны в сторону. – Как так? То есть… Кто? Когда?
– Помнишь, я в Пермь с Ирой ездила?
– Ну?
– Ну вот и… Мы с Кириллом встретились.
– С каким?
– Мам, ну футболист тот, – усмехаюсь я. – Из Шереметьево.
– Ты же говорила, что не знаешь о нем ничего.
– Я бы и дальше так говорила, не окажись я вдруг беременной. Не знаю, как это вышло, ведь мы предохранялись. Мы с Димой столько раз пытались, я и тесты покупала на овуляцию, и прогестерон этот принимала, а толку никакого не было. А тут один раз…
«И, между прочим, у вас это случится внезапно. Беременность, я имею в виду. Когда вы совершенно не будете думать об этом. Без планирования. Сами потом удивитесь, как это произошло», – вспоминаю я слова той женщины астролога.
– Это вы что, первый раз увиделись и…
– Нет, – качаю я головой и начинаю говорить то, что придумала за эти дни, дабы хоть немного утаить ужасную правду. – Осенью у него игра была в Тюмени. Мы встретились, поболтали – ничего большего. Потом переписывались, общались… Потом Ира позвала меня к своей бабушке и я подумала, что это знак, ведь в Пермь едем. Ну, там мы снова встретились.
– И как он? Играет в футбол? Какой он… – мама явно всё ещё в шоке. – Погоди, а у него никого нет?
Вот мы и приехали к самому страшному и пугающему.
– Он женат.
Мама часто моргает и смотрит на меня с недоверием.
– Катя…
– Я не горжусь тем, что сделала! И я не собираюсь заявлять о себе! У меня нет никаких планов и надежд, мама. Если ты вдруг подумала об этом, то смело выбрось из головы. Я прекрасно знаю и видела, что это такое. Просто… Так получилось. Я слышала, как папа говорил, что мне пора начинать свою жизнь личную строить, а я не хочу этого делать. Не хочу больше ни с кем жить, ни для кого стараться – не хочу. И когда я поняла, что беременна – мне легче стало. Потому что рядом со мной не будет мужика, о котором нужно заботиться. Всякий раз, когда папа психует без повода, я вижу, как это на тебе отражается. И я не хочу такого для себя. Мне нужно спокойствие, а его я смогу получить только, если рядом со мной не будет мужика, требующего для себя слишком многого. А теперь я точно не буду одна, мама… Я не знаю, возможно в будущем мое отношение к этому изменится и я встречу кого-то и буду готова доверить себя что ли, но пока я не хочу никого видеть рядом с собой. Мне это не надо.
– А Кирилл?
– Мы с ним по-прежнему общаемся и не позволяем себе ничего больше, кроме дружбы. Он хороший, замечательный и совершенно другой… Но, будь он даже свободен, я всё равно не была бы готова строить с ним что-то. Не хочу.
Несколько секунд мама молчит, а потом поднимает на меня сверкающие от слез глаза и с улыбкой говорит:
– Я стану бабушкой. С ума сойти… Я буду бабушкой! Моя дочь станет мамой!
– Это действительно так.
– А Кириллу ты говорила?
– Нет. В мае у него родится ребенок.
– Надо же.
– Я пока не знаю, как ему сказать и надо ли вообще. Лишней информацией только нагружать.
– Ну, это твое дело, конечно, – спокойно говорит мама. – Но я думаю, что он имеет право знать. Решай сама, доченька.
– Угу. Ты злишься на меня?
– Почему я должна злиться на тебя? Ты такую новость мне сообщила… Как я могу злиться? Скоро у нас будет малыш, Катя! Конвертик такой крошечный!
– Это я знаю, хотя иной раз верится с трудом. Я о другом. О том, что…
– Я поняла, – перебивает меня мама и, наконец, начинает размешивать свой кофе в кружке. – Конечно, я не в восторге от этого. Но я верю, что ты не станешь лезть в чужую семью. Случилось и случилось. Значит так тому и уготовано быть. Не зря же, наверное, рейсы тогда задержали? – улыбается она, смахнув слезу с щеки. – Не зря.
