До-ре-ми-фа-соль-ля-си-Ты-свободы-попроси - [9]
. Иванов?! Ну конечно! Тяжелый случай.
Саша. Что с ним, доктор?
Иванов. Медведь на ухо наступил. У тебя-то как с музыкой?
Саша. Никак.
Иванов. На чем играешь?
Саша. На треугольнике. Так меня из-за этого вызвали?
Иванов. Из-за чего же еще?
Саша. Из-за барабана?
Иванов. Ты о чем?
Саша. Не оставляйте меня тут. Я вернусь в оркестр.
Иванов. Можешь играть в моем.
Саша. Но я ничего не умею играть, чесслово.
Иванов. Ну, в треугольник-то бить — невелика музыка. Все мы конгруэнтны треугольнику. Это первая аксиома Эвклида, великого древнегреческого музыканта.
Саша. Да. Ясно.
Иванов. Вторая аксиома звучит так: на треугольнике легче играть больному человеку, чем здоровому верблюду. Из этого следует третья аксиома: верблюд умеет играть на треугольнике. И, наконец, главный вывод Эвклида: на треугольнике сыграет кто угодно, даже очень-очень больной.
Саша. Понятно, все понятно… (Плачет.) Пожалуйста, посадите меня вместе с папой.
Иванов (безумствует). Пять постулатов Эвклида! Треугольник плюс бас — уже ансамбль, дуэт. Два треугольника вместе с этим басом составляют трио.
Саша. Вы доктор?
Иванов. Самое длинное расстояние между двумя точками — это тромбон.
Саша. Вы не доктор.
Иванов. Струна имеет длину, но не имеет точки.
Саша (кричит). Папа!
Иванов. Как формулируется золотое правило?
Саша. Папа!
Иванов (кричит). Линия — это черта, и ее надо подвести. Подо всем.
Саша выскакивает из-под прожектора, который освещает Иванова, и убегает на возвышение, где сидит оркестр. Следующие четыре реплики Саша поет, останавливаясь возле разных оркестрантов. Вся эта сцена идет под музыку.)
Саша (поет). Папа, куда они тебя засадили?
Стишки Александр произносит быстро и ритмично.
Александр.
Саша (поет). Папа, — папа! Не упрямься. И все будет хорошо.
Александр.
Саша. Папа, папа! Не упрямься. И все будет хорошо.
Александр.
Саша. Папа, папа! Не упрямься. Ты тоже будь отважен. Наври им что-нибудь!
Камера
Саша (уже не поет). Наври им. Скажи, что они тебя вылечили. Скажи им спасибо.
Александр. Так делать нельзя. Неправильно.
Саша. Но ведь они сами злые! Значит, их можно обманывать.
Александр. Если их обманывать, это поможет им и дальше быть злыми. Это заставит всех думать, что они вовсе не злые.
Саша. Неважно, пусть думают. Я хочу, чтобы ты вернулся домой.
Александр. А другие папы? И мамы?
Саша (кричит). Ты тоже злой! Нельзя себя убивать! (Убегает.)
Врач перемещается из оркестра в класс.
Врач. Иванов!
Александр.
Врач. Иванов!
Иванов перемещается в камеру.
Иванов!
Саша двигается в направлении класса.
Александр (опять скороговоркой).
Класс
Саша входит в класс. Врач уже там. Учительница по-прежнему возле парты.
Учительница. Ну как, Саша, ты его уговорил?
Саша. Он умрет.
Врач. Я не имею права дать ему умереть.
Саша. Тогда отпустите его.
Врач. Я не имею права его отпустить, пока он не признает, что его вылечили.
Саша. Значит, он умрет.
Врач. Он скорее умрет, чем признает, что его вылечили? Ненормальный. Так нельзя.
Саша. Так отпустите его!
Врач. Я не имею права. Это логический тупик. Ты сказал ему, чтобы он не упрямился?
Саша. Это вы не должны упрямиться. Иначе вы от папы не избавитесь.
Врач. Что же я скажу полковнику? Он конечно гений, но эту стену и ему не пробить.
Звуки органа. Появление Полковника должно быть максимально внушительным. Он входит в сопровождении органной музыки. Врач направляется ему навстречу. Полковник его игнорирует. Он останавливается перед Александром и Ивановым. Говорить он начинает, когда смолкают звуки органа.
Камера
Полковник. Иванов!
Александр и Иванов встают.
(Обращается к Иванову). Александр Иванов?
Иванов. Да.
Полковник. Вы верите, что психически здоровых людей сажают в психиатрические лечебницы?
Врач. Простите, доктор Ро…
Полковник. Заткнитесь. (Иванову.) Ну, как по-вашему, может советский врач упечь здорового человека в сумасшедший дом?
Иванов (озадаченно). Не думаю. А почему вы спрашиваете?
Полковник (деловито). Вот и славно. Как вы себя чувствуете?
Иванов. Хорошо. Отлично настроен, ничем не расстроен.
Полковник. Вот и славно. (Поворачивается к Александру.) Александр Иванов?
Александр. Да.
Полковник. У вас есть оркестр?
Иванов открывает было рот.
(Иванову.) Заткнитесь. (Александру.) Ну? Отвечайте.
Александр. Нет.
Полковник. Вы слышите какую-нибудь музыку?
Александр. Нет.
Полковник. Как вы себя чувствуете?
Александр. Нормально.
Полковник. Обычно говорят «нормально, спасибо».
Александр. Нормально, спасибо.
Полковник (Врачу). Эти люди абсолютно здоровы. Обоих выписать, сегодня же.
Известная трагикомедия Тома Стоппарда – парафраз шекспировского «Гамлета», вернее, «Гамлет», вывернутый наизнанку. Мы видим хрестоматийный сюжет глазами двух второстепенных персонажей – приятелей Гамлета по университету Розенкранца и Гильденстерна. Их позвали, чтобы они по-дружески выведали у Гамлета причину его меланхолии. Они выполняют это поручение, потом соглашаются следить за Гамлетом и незаметно для себя становятся шпионами, потом – тюремщиками Гамлета, а потом погибают в результате сложной интриги, в которой они – лишь случайные жертвы.
Творчество англичанина Тома Стоппарда – создателя знаменитых пьес «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», «Настоящий инспектор Хаунд», «Травести», «Аркадия», а также сценариев фильмов «Ватель», «Влюбленный Шекспир», «Бразилия», «Империя Солнца» и многих-многих других – едва ли нуждается в дополнительном представлении. Искусный мастер парадоксов, великолепный интерпретатор классики, интеллектуальный виртуоз, способный и склонный пародировать и травестировать реальность, Стоппард приобрел мировую известность и признан одним из значительных и интереснейших авторов современности.В настоящем издании вниманию читателей впервые предлагаются на русском языке пьесы «Индийская тушь» и «Изобретение любви», написанные с присущим стилю Стоппарда блеском, изящностью и высокой интеллектуальной заряженностью.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Том Стоппард, несомненно, наиболее известный и популярный из современных европейских драматургов. Обладатель множества престижных литературных и драматургических премий, Стоппард в 2000 г. получил от королевы Елизаветы II британский орден «За заслуги» и стал сэром Томом. Одна только дебютная его пьеса «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» идет на тысячах театральных сцен по всему миру.Виртуозные драмы и комедии Стоппарда полны философских размышлений, увлекательных сюжетных переплетений, остроумных трюков.
...Но Телма не слушает. Она прекращает поиски, встает, подходит к своим туфлям — и на что-то наступает. Это пуля от пистолета 22-го калибра. Телма с удовлетворением поднимает ее и кидает в жестяное ведерко для мусора. Раздается звяканье...
Произведения Стоппарда, холодноватые, интеллектуальные, безупречно логичные, чаще всего строятся на одной абсурдной посылке. В пьесе «Альбертов мост» в основу сюжета положена нелепая ошибка, допущенная при расчете наиболее эффективного метода окраски моста. Небрежность дотошного инженера откровенно неправдоподобна, но это – чистая условность, повод к игре ума и слов, в которой Стоппард виртуоз.
Любовники из рассказа Дэвида Константайна (1944) «Чай в “Мидлэнде”» пререкаются на тему «гений и злодейство», хотя, скорей всего, подоплека ссоры — любовь и нравственность.
Пенелопа Фицджеральд (1916–2000) «Хирухарама»: суровый и праведный быт новозеландских поселенцев.
Герой рассказа Адама Торпа (1956) «Наемный солдат» из раза в раз спьяну признается, что «хладнокровно убил человека». Перевод Сергея Ильина.
«Этажом выше» Хилари Мантел — рассказ с «чертовщиной», что не редкость в историях из жизни «маленьких людей». Перевод Е. Доброхотовой-Майковой.