До любви две мили и один шаг - [30]

— Все зависит от обстоятельств, — не сдерживая резкости, бросил он.

Сквозь молчание прорывалось тиканье часов из гостиной. Я редко поднимала взгляд над столом и упиралась в свирепый, жадный, противоречивый взгляд Джеймса.

Неожиданно он поднялся.

— Миссис Бейли, вынужден вас покинуть, — сказал холодно, — был рад вас видеть. Мадам Кюнтен, — он поклонился, — леди Денли, леди Блайт, — он немного затянул мое имя, — мистер Ратклиф…

Выйдя изо стола, он взглянул на молчаливую дочь миссис Бейли и задержал на ней взгляд.

— Мисс Мери, — поклонился и вышел.

Я ничего не соображала. Услышала возмущенный голос, затем оклик. Ноги сами меня несли. Я очнулась, когда в глаза ударил яркий свет и биение сердца вскружило голову так, что я пошатнулась.

— Что вы себе позволяете? — это был мой голос — измученный, слабый. — Джеймс?

Оказывается, я поднялась вслед за ним и, не отвечая на вопросы хозяйки дома, бросилась в холл. Догнав мистера Остина, я дернула его за рукав, заставив обернуться.

— Ты с ума сошла, Анна, — сказал он, обводя меня взором — с шумом втягивающую воздух, растрепанную, едва стоящую на ногах.

— Да, — подтвердила совершенно серьезно.

Его взгляд вдруг стал мягким, ласковым. Его руки погрузились в шелк моих волос, притянули к себе. Мы стояли в холле, соприкоснувшись лбами и глядя друг другу в глаза, не задумываясь о том, что миссис Бейли или мадам Кюнтен могут выйти и застать нас. Горячие губы накрыли мой рот, даря желанное наслаждение. Меня лихорадило… Его ладони обхватили мои мокрые от слез щеки, и я накрыла его руки своими, стискивая пальцы, скользя по ним губами и жадно целуя.

Приподняв мой подбородок, он достал из кармана платок и вытер им мои щеки.

— А теперь вернитесь в столовую, Анна, и скажите, что почувствовали себя плохо и вышли на воздух, — произнес он.

— Мне все равно, что они подумают…

— Шшш… — он ласкал пальцами мои обкусанные губы, — не спорь со мной.

Я потянулась к нему за причитающимся поцелуем. Я ждала его целую неделю. Прощальный глубокий дурманящий… Его вкус — табака и мяты…

Джеймс отпустил меня и, не произнося ни слова, вышел на улицу, а я коснулась собственных губ, где только что были его губы, чтобы остановить этот момент навечно.

— Леди Блайт? — Митчелл стоял в дверях… и видимо давно. — Пойдемте за стол.

В его понимающем взгляде плясали смешинки.

Что ж, вид у меня и вправду такой, будто мне стало дурно. А если нет, то мне действительно все-равно.

В столовой царила настоящая суматоха, и дело было не в моем неожиданном бегстве, а в том, что Амелия трясла юную Мери, восклицая:

— Какое счастье! Какой достойный муж вам достался, дорогая. Вы будете с ним счастливы.

— И обеспечены, — добавила Кюнтен, развернувшись на своем стуле.

Увидев, что я призраком вплыла в комнату, Амелия кинулась ко мне:

— Представьте себе, леди Блайт, мистер Остин сделал предложение мисс Мери!

Мои губы задрожали.

— Какая радость… — хрипло, едва слышно бросила.

Последнее, что я видела в тот день — деревянные полы, с которыми я столкнулась.

ГЛАВА 15

Любое благо нам не на радость, если мы обладаем им в одиночку.

Сенека

Я не избежала обеспокоенного внимания мелкопоместной аристократии. Миссис Бейли справлялась о моем здоровье несколько раз за день, мадам Кюнтен только по вечерам, леди Амелия с племянником хотели даже приехать, семейство Веберов выражало свою тревогу в письмах, Найты хотели добить меня спелыми грушами и терпким ликером, миссис Тейлор, дай ей Господь здоровья, прислала мне фунтов пять ромашкового чая с подробной инструкцией, как его заваривать, мистер Коулл позаботился о цветах, которые ежедневно появлялись в моей комнате, миссис Эванс вот уже пятый день ночует в соседней комнате, но только от него — ничего. Впрочем, оно и понятно. Мистер Остин снова уехал, улаживает дела где-нибудь на другом конце света, чтобы спокойно провести медовый месяц. К нему нет претензий.

Я пребывала дома целую неделю, не отказываясь только от примерок. Впрочем, от своей модистки Линси я узнавала все последние новости. Оказывается, Веберы вняли моему предостережению, и Оливия дала мистеру Найту отставку. Теперь его можно было прибрать к рукам, но мне уже не хотелось вверять мою нежную Шарлотту его похотливым заботам. Новость о предложении руки и сердца мисс Бейли облетела всю округу, и, как выяснилось, многим эта весть пришлась не по вкусу. Я имею в виду Оливию, которая едва узнав, примчалась сюда, но я прикинулась сильно больной и не приняла ее.

Единственный, кто вот уже третий день обитал у моей постели, за исключением Шерри, был Джозеф Шустер, приходской священник. Оговорюсь сразу, умирать я не собиралась, хотя то обстоятельство, что он днюет у меня и ночует вызывало много подобных слухов. Он пришел сам, узнав, что я больна, и сначала я отказала в визите. Мисс Мас тогда доложила мне, что священник попросил провести его в сад, чтобы он мог помолиться под моими окнами. На другой день я уже не могла прогнать его прочь, ибо в Шропшире поползли бы слухи относительно отсутствия моего христианского рвения. Увидев меня в постели, бледную, иронично улыбающуюся, Джозеф произнес: «Мы никогда не знаем, кто постучит в нашу дверь. Важно в этот момент открыть ее».