До любви две мили и один шаг - [19]

Я приказала Мас налить мне сливок, и, помешивая их серебряной ложечкой, поглядывала на странные жестикуляции мисс Вебер.

— а… мистер Остин… вы, наверно, слышали о его желании найти жену именно в Шропшире…

О, черт! Я пролила кипяток. Экономка подхватила салфетки — все, что были — и судорожно вытирала мою юбку.

— Остин? — произнося его имя, я сглотнула ком, образовавшийся в горле.

При чем здесь он? Из какого контекста я выдернула это магическое сочетание букв?

— Неужели вы не знали? — Оливия была так занята девичьими грезами, что списала мою оплошность с чаем на неуклюжесть. — Мистер Остин собирается жениться, — заговорщическим тоном просветила она. — Представьте, как он осчастливит свою будущую жену?

Интересно, что сейчас имеет в виду малышка-Оливия?

— Он безмерно богат, миссис Блайт. Девять тысяч в год! Он получил прекрасное образование в Кембридже, и у него великолепное будущее.

Что за неуемный поток информации? Я бы лучше за то время, что она поет дифирамбы, платье сменила.

— Как вы считаете, он может обратить на меня внимание? Леди Блайт мне нужна ваша помощь. Я хочу блистать… так же, как и вдова Эванс.

Я поймала себя на мысли, что сижу с открытым ртом. Оглядела эту девчонку. Хорошенькая, ничего не скажешь. Но, позвольте, просить о таком одолжении любовницу планируемого жениха, просто хамство.

— Милое дитя, вы и так очаровательны, — без улыбки выдала я, — любое платье сядет вам по фигуре.

— Знаю, — она залилась притворным румянцем, — полагаете, что старшая дочь миссис Бейли мне не ровня?

Я задумалась. Оказывается, у меня уже две соперницы. Но ведь Мери Розалин Бейли всего семнадцать!

— Знаете, что, — начала я, выходя из равновесия, — вам бы еще в куклы играть.

Оливия залилась заразительным смехом, а я всерьез задумалась о ее вменяемости.

— Патрик говорит тоже самое, — отхлебывая чай, призналась она, — он считает меня ребенком, но я уже женщина и понимаю, что мне нужно. Я хочу быть женой мистера Остина.

А аппетит-то у нее просто зверский, и это я не о булочках с чаем.

— А я, значит, должна подобрать вам платье? — переспросила, борясь с желанием схватить ее за горло.

— Вы меня крайне обяжете.

— Ткань уже есть? — а может, стоит сыграть в эту игру?

— Да, конечно. Но я не могу определиться с фасоном.

— Кто шьет?

— Наша портниха.

К черту ее! Если нужно хорошее платье для первого балла, нужна модистка из Шрусбери, или на крайний случай Веллингтона.

— Отлично, мисс Оливия, — покладисто улыбнулась, — это то, что надо. С удовольствием вам помогу.

— Я знала, что вы меня выручите. Вы так добры, — она вспорхнула, подбегая ко мне, и принялась целоваться. — И мне все-равно, что о вас говорят… Завтра приедет моя портниха. Вы непременно должны быть у нас.

Ага, разбежалась.

— С огромным удовольствием, — заставила произнести свой непослушный рот.

Получив от меня согласие и съев почти все булочки, Оливия засобиралась домой. Вот и ладненько. А то я грешным делом подумала, что нетерпеливая девчонка заставит меня сшить ей платье прямо сейчас из собственных штор. Представив, как нелепо будет выглядеть милашка в сконструированном мною платье, и усмехнулась. Надеюсь, что этим поступком я не умощу себе дорогу в ад?

Поднимаясь в комнату, чтобы сменить платье, я вдруг вспомнила, что сегодня вторник. Каждый вторник высшее общество сплетников собиралось в кофейне, чтобы за чашечкой кофе обсудить последние новости. Вспомнила я об этом не для того, чтобы поразглагольствовать о фабриках и ценах на хлеб, а потому, что подобные сборища обычно посещает Остин. Может приехать туда, чтобы плюнуть ему в лицо? Заманчивое предложение, но как эту выходку воспримут местные правдолюбы. Кому они поверят — честному и принципиальному джентльмену или развязной леди с подмоченной репутацией. О, меня сожгут на костре лишь за то, что я посмею оклеветать всеобщего любимца.

Усевшись за чтение, я поглядывала на часы. Еще не поздно для того, чтобы привести себя в порядок, набраться душевных сил и пополнить ряды местных политологов. Во всяком случае, недочитанный роман может подождать, а месть Остину уже не вздымает клубы пара, следовательно, ее можно сервировать и подавать на стол.

Наспех одевшись и прибегнув к волшебству моей Китти, я худо-бедно привела себя в подобающее состояние. С настроением обстояло хуже, мое сознание было на грани истерики. Я была совершенно не уверена в своей способности держать все под контролем, и намеревалась, если понадобиться, пустить в ход слезы. Итак, собрав остатки гордости, я взобралась в экипаж. Протряслась добрых тридцать минут и явилась в кофейню как раз к всеобщему сборищу.

— Леди Блайт, — меня приветствовал Коулл, принимая мою накидку и искренне улыбаясь.

Кажется, я действительно ему нравилась. В его глазах я встречала добродушие, свойственное сильным мужчинам. Почему я не увлеклась им, если он был так хорош?

— Леди Блайт, — пришла очередь Найта.

А вот он мне не нравился. Смазливый, вертлявый, улыбчивый юнец, пытающийся воздействовать на меня своей жалкой способностью очаровывать. Я холодно ему улыбнулась.

— Ваше появление наполнило этот вечер смыслом, — сказал мне один из представителей света.