До- и послелюбовное - [2]

И шли они: хотя в мученьи,

Довольны долею своей.

Он потрафлял гусыням пеньем,

Она скликала голубей.

Они живут, не зная спаса,

Но помня о любви своей

Любви Хромого Гусопаса

И Королевы Голубей.

15 августа 1990

* * *

Следы вчерашней краски на лице

Стирает дождь холодный и брезгливый.

Тосклива мысль о свадебном венце,

Но и сладка - я буду справедливой.

Я буду вновь беспомощна и зла,

Порывиста, мрачна и равнодушна,

Я снова буду редко весела,

Зато теперь я буду непослушна.

Я буду, удивляясь, вспоминать

Чердачный летний беззаботный запах

И жадно осень буду я вдыхать

В промокших скверах - городских заплатах.

Прощай, святой келейный мой покой,

Я целый месяц радовалась чуду,

Мне жаль терять тебя, но Бог с тобой,

Не знаю КАК, но все-таки я буду...

1 сентября 1990

* * *

Снова в старую жизнь я вхожу

Я о новой уже не мечтаю.

Я прощаюсь, прощенья прошу

И прощаю, прощаю, прощаю...

1 сентября 1990

* * *

Не люби меня, не люби,

Просьба только одна невинная:

Не вини меня, не вини,

Вот услуга неоценимая.

Не зови меня, не зови,

Эта память о счастье - мнимая,

Не губи меня, не губи!

Эта жалость - не беспричинная...

Не гони меня, не гони

Я уйду и сама, не жалуясь,

Помани меня, обмани

Только я уже не обрадуюсь.

Не встречай меня, не звони,

Я ни капли не раздосадуюсь.

Помяни меня, помяни...

А потом уж я не понадоблюсь.

ноябрь 1990

* * *

Когда меня поставят к позорному столбу,

Растрепанную, в рубище, босую,

С вершины эшафота я огляжу толпу

И разобьюсь о стену взглядов злую.

И всем на удивление тот голос будет тих,

Он словно дождь над площадью прольется:

"Мы по закону предков камнями бьем ТАКИХ"

(Каких - язык сказать не повернется).

Я перед первым камнем успею лишь вздохнуть,

Он будет брошен, видимо, за дело.

И самым острым краем ударит прямо в грудь,

Левей, где сердце, что любить посмело.

Я не успею бросить ни слова в этот гам,

Что над толпой поднимется как пламя

Увесистый булыжник ударит по губам,

Я улыбалась этими губами.

Разбитыми руками мне не закрыть лица

Веревкой прикрутили их надежно.

Зато я вижу взгляд твой до самого конца

Отнять его уже им невозможно.

Но что это? мой крестик, что с шеи я сняла

И отдала тебе с благословеньем,

Теперь летит в глаза мне, как острая стрела,

Меня лишая разума и зренья...

Наверно, я ослепла, я в море темноты,

Оно меня спасет, мне в нем не больно...

Два стражника сомкнули тяжелые щиты:

"Она уже мертва, с нее довольно".

3 января 1991

* * *

Ну чем судьба, мой мальчик, виновата,

Что много шишек и нет удачи?

Но ты решил - как вырастешь - в солдаты,

А ведь солдаты - они не плачут.

Зачем, скажи, отцовские седины

Столь громким ревом, мой сын, порочишь?

Из битвы не вернуться невредимым,

А коли храбрый - то путь короче.

Больней царапин, синяков и ссадин

Всего пол-взгляда, всего пол-слова,

Нас то и дело ударяют сзади,

Но мы привыкли и мы готовы.

Пусть жизнью мы теперь все чаще биты,

Давай смеяться - а как иначе!

Решил в солдаты, сын? Ну так... Иди ты!

Мы все солдаты, и мы не плачем.

январь-февраль 1991

НЕЖНОСТЬ

Я чувствую к тебе одну лишь нежность...

Не думаешь ли ты, что это мало?

О нет, она огромная, как море

И стойкая, как синий цвет индиго.

Не смейся - это правда очень стойко.

Ты хмуришься, опять с тобой неладно.

Иди сюда, садись со мною рядом,

Мы вместе помолчим и станет легче...

Ты нежности моей не сосчитаешь,

А может быть, и вовсе не заметишь,

Но это, впрочем - веришь ли - не важно:

Мы добрые друзья и с нас довольно.

Как рада я руки твоей пожатью

Меж пальцами в тебя втекает нежность.

Согласна, что любовь бывает ярче

Ведь так недавно я тебя любила...

Мы смотрим неподолгу друг на друга.

Твой взгляд внимателен, он словно ждет ответа

На заданный вопрос, а мой смеется,

В нем только нежность, нежность, нежность, нежность...

11 февраля 1991

* * *

Рецидив любви - он всегда тяжел,

Он готов зачеркнуть все сказанное.

Выбирала я из двух злейших зол,

Промахнулась и вот - наказана.

Мне легко понять, тяжело забыть

Эту боль, на меня обрушенную.

Можно жить, любя, но любить - не жить,

Мы достойны житья, и лучшего.

Подожди, постой! Сердце бьется в кровь,

За тобой бегу, неприкаянная.

Обернись, прошу, передумай вновь

И спаси меня от отчаянья.

11 февраля 1991

* * *

Луч - в окошечке белым овальцем

Освещает два шага пути...

Мне до крови изрезали пальцы

Два осколка, зажатых в горсти.

Этот лучик беспомощно тонок,

Третий шаг - в темноту, беспредел.

Но с тобой я, шагай, хоббитенок,

Ты ведь первый идти захотел.

Два осколка, хранимые тайно,

Обожгут и тебя, как возьмешь.

Твой кусочек едва ли случайно

К ним подходит - ты сразу поймешь.

Но пока мы прошли без запинки

Два шага, и у черной стены

Ты промокшие сбросишь ботинки

Шерстолапам они не нужны...

март 1991

* * *

Мой рыцарственнейший! Вы отрастили бороду,

Меча двуручного в ладонях рукоять...

А я бреду по солнечному городу

И время поворачиваю вспять.

Мой благороднейший, вопросы крови странны,

Но короли не происходят из бродяг,

Не королевою, а ратницей я встану

Под Ваш столь молодой, но славный стяг.

Нежнейший мой, я Вас люблю безумно,

Поверите ли: мне шестнадцать лет.

Моя любовь светла, чиста, бездумна,