До и после - [42]

— Миссис Чемберс сказала, что ты помогаешь ученикам с работами, — сказала она вместо приветствия.

Я закрыла тетрадь.

— Помогаю, — сказала я, несмотря на то, что это была не совсем правда — я еще никому не помогла.

Девушка плюхнулась на парту рядом с моей и вручила мне несколько листов.

— Я провалила это. Она сказала, что если я перепишу, то смогу вернуть баллы.

Я пролистала страницы. Это был анализ «Великого Гэтсби» — первого важного письменного задания в семестре.

— Знаешь, это не считается за четыре листа, если на двух последних ничего не написано.

Она скорчила рожицу:

— Я не умею писать, как она хочет. Это раздражает. Я просто... не думаю так.

— Как именно?

— Не знаю.

— Про переносное значение золотых платьев и прочего?

Она улыбнулась:

— Да. Кому это нужно?

— Дэзи.

— Не упоминай о ней, — сказала она.

Теперь улыбнулась и я.

Ее звали Алекс, и вместе мы шаг за шагом разобрали ее работу. Какова основная мысль. Что можно расширить. Что совсем не имело смысла. Я подумала, что, наверное, так же чувствовала себя Рэйчел Вудсон, глядя на мое резюме: я знала, что куда переставить и что можно исправить, но могла только направлять ее и дать исправить самой.

К тому времени как мы закончили, было уже поздно. У нее был основательный план для работы. Для начала достаточно.

— На следующей неделе ты тоже будешь тут? — спросила она.

— И через неделю, и еще через неделю.

— Хорошо, — кивнула Алекс.

* * *

На следующий день в коридоре меня отловила Рэйчел.

— Ты уже видела?

— Видела что?

— Газета вышла. Номер с нашей статьей.

— Нашей...

Она показала экземпляр «Геральд». Там, на самой первой странице, под словами «Рэйчел Вудсон» было написано «и Девон Теннисон».

— Ого, — сказала я. — Я действительно попала в газету.

— Ты действительно попала в газету, — сказала Рэйчел. — Думаю, получилось хорошо. Может, мы еще поработаем.

— Ух... конечно.

— Замечательно. Твой вклад в будущие статьи определенно будет ценен. — Она всучила мне газету. — Я буду на связи. — И убежала дальше.

Я опустила глаза на газету. Там была большая фотография Эзры, а под ней...

ДОСТОИН ЛИ ОН?

Эзру Линли провозгласили футбольным чемпионом Темпл-Стерлинга. Но что это: талант или просто холодный расчет?

Эзра Линли, 18 лет, высокий, широкоплечий и недоступно красивый, рассказал корреспонденту Девон Теннисон о своем времени в составе команды старшей школы Шонесси и переходе в команду Темпл-Стерлинга, отрицая любые «тайные планы» относительно статистики.

Я побледнела. Может, он это не увидит? Может, не станет читать?

Но «Геральд» была повсюду. У каждого был экземпляр. А фотография Эзры, зависшего в воздухе над очковой линией, зажав в руках мяч, была расклеена по всей школе.

А вот и он собственной персоной, на трибунах, перед тренировкой, а перед ним лежит «Геральд».

Вот облом.

Когда я подошла, Эзра поднял голову.

— Недоступно красивый?

— Мне очень жаль.

— Каждый человек имеет право на свое мнение.

— Да, но я так не думаю. В смысле, накручивание показателей и все такое... ну, это просто глупость.

— Правда?

Я вспомнила свое прошлое негодование в защиту Кэса и то, что сказала Эмиру на первой игре сезона: «Он неплох. Ничего особенного». Теперь я так не думала. Я видела Эзру с Фостером. Он был добр к нему. Он был терпеливым и верным, и забавным, если действительно присматриваться. У Эзры есть хорошие качества. Просто он их... не афиширует.

Я села рядом с ним.

— Твои достижения — это твои достижения, и ты не должен никому позволять... принижать их.

— Я и не собирался.

— Ох. Ну, хорошо.

Эзра взглянул на меня:

— Но спасибо.

— Да без проблем.

— По крайней мере ты заработала те основные пункты для колледжа, о которых говорила. Твое имя под критической журналистской статьей.

Я хмыкнула:

— Я бы предпочла, чтобы этого не было. У Рэйчел стиль прямиком из «Нэшнл Энквайр». Надеюсь, она не пишет свои эссе так же. — Я изменила голос. — Заслуживаю ли я этого? Выдающаяся ученица Рэйчел Вудсон добивается поступления в ваш университет.

Эзра слабо улыбнулся и несколько секунд молчал.

— Так, эм, это ты написала кусок про «недоступно красивый»?

— Нет, точно не я. — Я поняла, как это прозвучало, и почувствовала необходимость продолжить. Мои ботинки неожиданно стали невероятно интересными. — Но надо сказать... это правда.

— Ты считаешь, что я красивый?

Я попыталась говорить небрежно:

— Конечно, в смысле, а кто не считает? Те девахи в спортзале практически пускают слюни каждый раз, когда ты входишь.

— Девахи?

— Ну, девушки в спортзале. Они явно высоко оценивают... — Я неопределенно махнула на тело Эзры. — ...все это.

Он слабо улыбнулся, не размыкая губ, и на мгновение опустил взгляд на газету.

— А что насчет «недоступного»? Похоже на неудачно расположенный общественный туалет.

— Однако это правда. Кое-что весьма неплохо. Ты не слишком-то общительный.

— Я уже говорил тебе. Я не силен в разговорах.

— Сейчас ты разговариваешь.

Он пожал плечами:

— С тобой легко говорить.

Некоторое время мы молчали. У меня в животе что-то порхало. Одинокая бабочка, по какой-то причине волнующая меня.

Когда Эзра заговорил, его голос звучал необычно, на несколько тонов выше, чем всегда.

— Итак, приближается бал выпускников.