До и после: Исход - [13]

* * *

Неделю спустя Пирт Грин нашел в своем обеденном бутерброде битый осколок стекла. Он порезал язык и щеку. Был жуткий скандал. Пару недель он не мог нормально питаться и говорить. Повара, миссис Тимгертон, уволили со скандалом, но Пирт знал, что миссис Тимгертон была ни при чем. Он знал, что в очередной раз справедливость, презрительно скривившись, обошла стороной хитрого плаксу по имени Томми Фичи.

12 (ПОСЛЕ) Как убить курицу

Как убить курицу? Можно по-разному ответить на этот вопрос. У нее был топор, найденный в недрах амбара, у нее было две руки. Поймать курицу было не так сложно, как она ожидала. Но что делать дальше? Вот уже пять минут Лиа сидела на полу, скрестив ноги по-турецки и прижав курицу к себе. Не замечая сопротивления курицы, она как будто провалилась в пустоту. Мыслей не было никаких. Она уставилась на стог сена, в котором спала, но ничего перед собой не видела. Когда-то давно в детстве, когда Лиа была у бабушки в деревне, она слышала, как сосед рассказывал о том, что однажды ему пришлось убить петуха голыми руками, сломав ему шею. Не самая приятная история, но чужой опыт бывает полезен не меньше, чем собственный.

Лиа сидела в прострации, но понимала, что должна сделать выбор. Ей не хотелось взвешивать все за и против, да и желудок подавал не двусмысленные намеки, чтобы она не затягивала.

— Что мне с тобой делать, а? — она посмотрела на трепыхающуюся птицу. — Нет… нельзя с тобой говорить, иначе я не смогу.

Она перевела взгляд на топор. «Если отрубить, могу не попасть… Тогда придется бить второй раз. Ей будет больно… к тому же, не факт, что я попаду по курице, я могу отрубить себе палец». Кровь, отрубленные пальцы на бревне и тело, лежащее в обмороке — все это ворвалось в сознание яркой картинкой. Лиа начало мутить, то ли от голода, то ли от призрачных фантазий.

— А если сломать? Рука может дрогнуть. Тогда ей тоже будет больно, и она будет еще жива. Но зато нет риска для пальцев.

«Убей и все! О чем тут думать?» — эта мысль пришла как будто извне, словно голос, прорвавшийся в ее радиоэфир.

Люди часто слышат голоса. Обычно, голос, с которым больше всего хочется поспорить — это голос совести. Иногда это голоса родителей, наставников или учителей. Они вечно чему-то учат, призывают быть лучше и делать так, как им хочется. Лояльней мы воспринимаем голос логики, но и то не всегда. Он набрасывает примерный расчет действий-последствий, которые могут нам не понравиться. А вот голосам гнева, обиды или отчаяния мы поддаемся легче всего. Так сладко пожалеть себя или перенести ответственность на другого.

Голоса — попутчики тишины. Они живут, словно своей отдельной жизнью, рисуя нам варианты нашей реальности. Но вот какой из них слушать? Каждый решает сам. Голос, возникший в голове Лиа, был похож на голос ее бабушки, которая всегда «рубила с плеча» и стремилась все контролировать. Но чьим бы этот голос ни был, отчасти он был прав.

Лиа приняла эту мысль как свою и положила правую руку на голову курице так, что большой и указательный пальцы сплелись кольцом вокруг ее шеи, а мизинец лег в районе макушки. Другой рукой Лиа плотнее прижала курицу к себе. Та явно чувствовала угрозу и пыталась сопротивляться. Курица была теплой, и прижимать ее было даже приятно. Неприятно было осознавать, что эти объятия несут смерть.

«Благо не мне…»

Коготки на лапках царапали кожу, но боли не чувствовалось. Лиа, продолжая смотреть в одну точку, пыталась прогнать из головы все лишние мысли: «Встать и резко рвануть. Встать и резко рвануть». Медленно, но уверенно, Лиа усилила захват и встала на ноги. Курица, почувствовав приближение смерти, сделала последний отчаянный рывок перед тем, как Лиа Ольфато, молодая девушка, потерявшаяся в этом сошедшем с ума мире, сделала взмах рукой. Этот было почти красиво. Это было похоже на взмах дирижерской палочки, только размах был больше, а взмах резче, а вместо палочки в руке была еще трепещущая курица, которой не посчастливилось оказаться в большом амбаре загородного дома.

Звук сломанной шеи потонул в тихом вздохе ее убийцы.

* * *

Лишь спустя несколько минут после того, как с обедом было покончено, она испытала противную смесь из чувств удовлетворения и стыда. Лиа была сыта, а то, что осталось от курицы валялось маленькой кучкой неподалеку. Лиа была жива, а Норт висел в петле в гостиной опустевшего двухэтажного дома, который она в спешке покинула.

13 (ДО) В гостях у тети

Милада была прелестной девочкой. По крайней мере, ее отец всегда так говорил. Больше всего на свете она любила старшего брата и своего плюшевого зайчишку Большого По. Но в этот вечер оба они отошли на второй план.

Миладу опять отвезли в дом к маминой подруге тете Сессиль и ее противному сыну. Девочка была очень огорчена. Войдя в их дом, она не произнесла ни слова. Она села на большой сундук у окна и стала разглядывать бегущие по стеклу дорожки, оставленные плачущим небом. Милада любила дождь. Он успокаивал ее и пел ей песни. Особенно красивыми они получались, когда ветер помогал деревьям шуметь. Прекрасный ансамбль. Но иногда по ночам, когда дом погружался во тьму, и лишь лунный свет заглядывал к ней в окошко, она слушала не песни дождя. Милада слушала Страшилу, даже тогда, когда этого совсем не хотелось. Не то чтобы он пугал ее, нет. Она знала, за пятку он не укусит, да и из шкафа разъяренный не кинется. Но она помнила, что иногда он подкидывал в ее голову мысли, которые могли навредить близким. Она не сразу научилась распознавать его голос в своей голове. Даже сейчас, когда прошло уже столько времени, ей не всегда это удавалось. Страшила был хитер. Очень хитер. И самое страшное, что его голос порой казался чересчур убедительным.