До Адама - [17]

Я не знаю, что еще могло толкнуть нас на это, кроме любопытства, но, поиграв какое-то время, Вислоухий и я рискнули пойти через равнину к подножию скалистых холмов. Далеко мы не пошли. Почти все время мы были не больше, чем в сотне ярдов от деревьев. Зайдя за угол скалы (мы шли очень осторожно, потому что не знали, с кем можем встретиться), мы наткнулись на трех щенков, играющих на солнце.

Они не заметили нас, и в течение некоторого времени мы наблюдали за ними. Это были дикие собаки. В скале была горизонтальная трещина — очевидно логово, где мать оставила их, и где они должны были оставаться, если бы были послушными. Но кипение жизни, которое заставило Вислоухого и меня уйти далеко от леса, позвало щенков наружу, чтобы порезвиться. Представляю себе как мать наказала бы их, если бы поймала за этим.

Но их поймали я и Вислоухий. Он посмотрел на меня, и мы бросились на них. Щенки знали только одно место, где могли укрыться от опасности — свое логово, но мы их опередили и закрыли им дорогу. Один хотел прошмыгнуть у меня под ногами. Я сел на корточки и схватил его. Он вцепился своими маленькими острыми зубками в мою руку, и я выпустил его от резкой боли и неожиданности. В следующее мгновение он скрылся в логове.

Вислоухий, разбиравшийся со вторым щенком, сердито посмотрел на меня и разнообразными звуками сообщил мне какой я дурак и растяпа. Это устыдило меня и вызвало прилив доблести. Я схватил оставшегося щенка за хвост. Он цапнул меня зубами, но я схватил его за шкирку. Вислоухий и я сели, подняли щенков вверх и со смехом разглядывали их.

Они рычали, тявкали и скулили. Вдруг Вислоухий вскочил. Ему показалось, что он что-то услышал. Мы посмотрели друг на друга со страхом, понимая опасность нашего положения. Единственным, что превращало любого животного в злого демона, была попытка причинить вред его детенышам. А эти щенки, которые производили такой шум, были дикими собаками. Мы хорошо знали их, охотящихся стаями, и наводивших ужас на травоядных. Мы наблюдали, как они следуют за стадами антилоп и бизонов и режут телят, стариков и больных. Они и нас преследовали не однажды. Я видел как одна женщина из нашего племени, была загнана ими у самого леса. Если бы она не была измотана бегом, она могла бы укрыться на дереве. Она и попыталась, но не удержалась и упала на землю. Они разорвали ее на куски.

Мы смотрели друг на друга всего одно мгновение. Крепко держа нашу добычу, мы помчались к лесу. Оказавшись в безопасности на высоком дереве, мы показали друг другу щенков и рассмеялись. Как видите смех никогда не покидал нас, чтобы не случилось.

Началась одна из самых трудных работ какой мне доводилось заниматься — мы понесли щенков к нашей пещере. Вместо того, чтобы использовать руки по прямому назначению — карабкаться по деревьям, нам приходилось большую часть времени удерживать ими наших барахтающихся пленников. Один раз мы попробовали идти по земле, но была загнаны назад отвратительной гиеной, которая следовала за нами внизу. Это была мудрая гиена.

Вислоухий кое-что придумал. Он вспомнил, как мы связывали охапки листьев, чтобы отнести их домой для подстилок. Сорвав несколько гибких прутьев, он связал своему щенку лапы, а затем повесил его себе на шею и закинул на спину. Это освободило ему руки и ноги. Он возликовал, и не дожидаясь пока я закончу связывать моего щенка, помчался вперед. Однако, его подстерегала одна трудность. Щенок не был прикреплен к спине Вислоухого Он раскачивался из стороны в сторону и в конце концов оказался спереди. Его зубы не были связаны и в ту же секунду он впился ими в мягкий незащищенный живот Вислоухого. Он издал вопль, едва не упал и судорожно вцепился в ветку обеими руками, чтобы спасти себя. Лоза вокруг его шеи сломалась, и щенок, со все еще связанными лапами, упал на землю. Гиена приступила к обеду.

Вислоухий был в бешенстве. Он обругал гиену и удалился. У меня не было никакой причины нести щенка к пещере, за исключением того, что я этого ХОТЕЛ, и я не отступился. Я намного облегчил себе задачу, развив дальше идею Вислоухого. Я не только связал щенку лапы, но еще просунул палку ему через челюсти и надежно связал их.

Наконец я притащил щенка домой. Полагаю, что мое упрямство превышало средний уровень в племени, иначе я бы не добился успеха. Все смеялись надо мной, когда увидели как я тащу щенка по склону утеса в свою маленькую пещеру, но я не обратил на это внимания. Мои усилия были вознаграждены, щенок был у меня. Это была игрушка, которой не было ни у кого. Он быстро учился. Если я играл с ним, а он кусал меня, я бил его по ушам, и после этого он долго не пытался укусить меня.

Я проводил с ним все свое время, я был совершенно поглощен им. Он был чем-то новым, а отличительной особенностью моего народа была любовь к новому. Когда я у видел, что он отказывается от плодов и овощей, я наловил для него птиц, белок и молодых кроликов. (Мы любили мясо не меньше овощей, мы были всеядны, и имели большой опыт по части охоты на мелкую дичь). Щенок ел мясо и быстро подрастал. Насколько я понимаю, он был у меня чуть больше недели. И вот, вернувшись однажды в пещеру с гнездом, полным только что вылупившихся фазанов, я обнаружил, что Вислоухий убил щенка и уже начал его есть. Я прыгнул на Вислоухого, пещера была небольшой, и в ход пошли зубы и ногти.