Дни знамений - [70]

Прошло несколько долгих мгновений, пока она осознала, что звук становится громче, словно какое-то громадное животное приближалось к ней неспешными шагами.

Она поспешно вернулась к огню, не зная, что лучше – погасить его или, наоборот, раздуть, досадуя, что не взяла с собой оружия; впрочем, даже хороший меч вряд ли помог бы против животного такого размера; она попыталась представить себе подобную тварь и, наконец, рассмеялась.

В конце концов, у нее в руках такое мощное оружие, как магия! Вспышка астрального огня отгонит, без сомнения, любое существо, хоть бы и гигантское, если, конечно, именно живое существо производило эти странные звуки.

Они, между тем, становились все отчетливее и шли, несомненно, от реки. Отойдя немного от огня, Джилл вгляделась в темноту; когда глаза привыкли к мраку, она разглядела вдали, у самого устья, крошечные огоньки. Звук ударов все разрастался.

Это барабаны! Барабаны и факелы! Кто-то двигался по берегу реки, и Джилл не сомневалась, что грохот барабанов служил для того, чтобы распугать крокодилов. Внезапно целый рой духов материализовался вокруг нее – стайка фей, отряд зеленых и фиолетовых гномов, скачущих и порхающих в сильном возбуждении. А ее личный седой гном очутился, подпрыгивая вверх-вниз, наверху дорожного мешка.

– Сюда идут Старшие братья, верно?

Гном закивал, заулыбался, широко растянув рот. Через несколько минут десять фигур вырвались из мрака над рекой и, высоко держа факелы, повернули на прибрежную полосу. Джилл даже смогла различить барабанщика, который шел в конце цепочки и бил палочкой по большому плоскому барабану.

Она вернулась к костру, подбросила еще топлива, чтобы горел поярче, и, скрестив руки на груди, стала ждать. Десятеро незнакомцев медленно приближались, слегка спотыкаясь на сыпучем песке. Крокодилы остались далеко позади, и барабан умолк. Примерно в десяти футах от Джилл пришельцы остановились на самой границе освещенного круга, но было видно, что это, без сомнения, эльфы, с заостренными ушами и серебристыми, как лунный свет, волосами.

Они были одеты в широкие туники, длиною до колен, подпоясанные, судя по бликам на золотых пряжках. У каждого был колчан со стрелами на бедре и лук за плечом. Джилл заговорила, надеясь, что они поймут тот язык, который ей известен:

– Приветствую вас от всей души, друзья, примите меня и вы как друга!

Ответом ей стало удивленное перешептывание. Один из мужчин выступил из ряда и приблизился к Джилл еще на несколько шагов. Его пояс украшала золотая пряжка размером с ладонь, изображавшая голову дракона. Он произнес короткую фразу, и Джилл поняла его, хотя и с трудом. Его наречие отличалось от языка народа Запада сильнее, чем говор Элдиса от речи жителей остального Дэверри.

– Считать чужестранцев друзьями не принято у нас. Как оказалась ты здесь? Стала ли жертвой разгневанного моря?

Она не сразу сообразила, что он имел в виду кораблекрушение.

– Нет, мой добрый господин. Я прибыла по собственной воле, ибо искала тебя и твой народ.

Он машинально оглянулся на бухточку, потом вновь взглянул на нее, нахмурив брови:

– Я нигде не вижу твоей ладьи.

– Ее и не было, – Джилл ничего не оставалось, как сказать правду. – Я воспользовалась волшебством, стремясь найти тебя и попросить помощи в важном деле во имя Света, что сияет над миром и мощью своей превосходит всех богов!

Джилл никогда еще не удавалась так сильно удивить кого-либо. Эльф круто развернулся, уставился на берег, снова глянул на нее, тряся головой, приоткрыв рот, но не находя подходящих слов для ответа. Его спутники застыли на мгновение в мертвом молчании, потом загалдели все разом, пока вождь не утихомирил их резким окриком.

– Крайне неучтиво с моей стороны требовать каких-либо доказательств, но обстоятельства таковы…

Джилл с улыбкой вскинула руку и призвала духов Эфира. Озарив ночь вспышкой голубого огня, они слетелись к ней, и от их прикосновения руки Джилл засияли ярче любого факела. Вольный народец, вновь сделавшись видимым, выстроился вокруг чародейки, словно маленькая армия.

– Прости за недоверие, – вождь эльфов низко поклонился. – Меня зовут Эламандериэль, и я приветствую тебя во имя Света!

Расставшись с Джилл, Даландра шла по солнечной дорожке, пока золото не потускнело, сменившись сперва пятнистыми плитками, а затем нарциссами, цветущими над ручьем.

Пройдя берегом ручья вверх по течению, она поднялась на вершину холма, к кругу камней, окутанному туманом, а оттуда спустилась по длинной дороге, идущей вдоль моря, чьи волны бились о берега всех земель – и ни одной, и наконец достигла тех лугов, где народ Опекунов прогуливался и плясал на лугах, как будто ничего страшного не случалось в их землях. Эвандар сидел на траве под молодым дубовым деревцем, где скрывалась его дочь, и извлекал пронзительные звуки из костяного свистка, длиною дюймов шесть и выбеленного временем.

– Диковинная безделушка, – заметил он. – Я нашел его вон там, среди кустарника, похоже, кто-то случайно обронил его. Как ты думаешь, любовь моя, что это такое?

– Ох, какая гадость! Выглядит так, будто его сделали из пальца какого-то эльфа!