Дни - [2]
–Ну, штурм начинается…
Рядом с нашим особнячком стоит трехэтажный дом: в нем помещались редакция и типография. Там, перед этой дразнящей вывеской «Киевлянин», должно было разыграться что-нибудь. Я бросился туда через двор. Во дворе я столкнулся с нашим поручиком. Он кричал на бегу:
– Караул – вон!!
Солдаты по этому крику выбегали из своего помещения. Выстроились.
– На-пра-во! Шагом марш! За мной!
Он беглым шагом повел взвод через ворота, а я прошел напрямик, через вестибюль.
Два часовых, взяв ружья наперевес, охраняли вxoдную дверь. Толпа ревела, подзуживаемая студентами…Часовые иногда оглядывались быстренько назад, сквозь стекло дверей, ожидая помощи. Толпа смелела, надвигалась, студенты были уже на тротуаре.
– Отойди, солдаты! Теперь свобода, конституция.
Часовые, не опуская штыков, уговаривали ближайших:
– Говорят же вам, господа, нельзя сюда! Проходите! Если вам свобода, так идите себе дальше. Ах ты, господи, а еще и образованные!
Но «образованные» не слушали уговоров «несознательных». Им нужно было добраться до ненавистной редакции «Киевлянина».
Наступил момент, когда часовым нужно было или стрелять, или у них вырвут винтовки. Они побледнели и стали жаться к дверям.
В это время подоспел поручик. Обогнув угол, поручик расчищал себе дорогу с револьвером в руках.
Через мгновение серый живой частокол, выстроившись у дверей, закрыл собой побледневших часовых.
– Назад! Осадите! Стрелять буду!
У поручика голос был звонкий и уверенный. Но студенты, как интеллигенты, не могли сдаться так просто…
– Господин офицер! Вы должны понимать! Теперь свобода! Теперь конституция!
– Конституция! Ура!
Электризуя самое себя, толпа ринулась…
Раздалась команда:
– По наступающей толпе – пальба – взводом!!!
Серый частокол выбросил левые ноги и винтовки вперед, и раздался характерный, не громкий, но ужасно четкий стук затворов…
-Да, Д.И. был прав… Достаточно было строгого окрика, за которым «чувствуется твердая воля»…
Увидев, что с ними не шутят, толпа съежилась и, отругиваясь, осадила.
И в наступившей тишине раздал ась негромкая команда, которую всегда почему-то произносят презрительным баском:
– Отставить!..
Я вышел пройтись. В городе творилось нечто небывалое. Кажется, все, кто мог ходить, были на улицах. Во всяком случае, все евреи. Но их казалось еще больше, чем их было, благодаря их вызывающему поведению. Они не скрывали своего ликования. Толпа расцветилась на все краски. откуда-то появились дамы и барышни в красных юбках. С ними соперничали красные банты, кокарды, перевязки. Все это кричало, галдело, перекрикивалось, перемигивалось.
Но и русских было много. Никто хорошенько ничего не понимал. Почти все надели красные розетки. Русская толпа в Киеве, в значительной мере по старине монархическая, думала, что раз Государь дал манифест, то, значит, так и надо, – значит, надо радоваться. Подозрителен был, конечно, красный маскарад. Но ведь теперь у нас конституция. Может быть, так и полагается.
Потоки людей со всех улиц имели направление на главную – на Крещатик. Здесь творилось нечто грандиозное.
Толпа затопила широкую улицу от края до края. Среди этого моря голов стояли какие-то огромные ящики, также увешанные людьми. Я не сразу понял, что это остановившиеся трамваи. С крыш этих трамваев какие-то люди говорили речи, размахивая руками, но, за гулом толпы, ничего нельзя было разобрать. Они разевали рты, как рыбы, брошенные на песок. Все балконы и окна были полны народа.
С балконов также силились что-то выкричать, а из-под ног у них свешивались ковры, которые побагровее, и длинные красные полосы, очевидно, содранные с трехцветных национальных флагов.
Толпа была возбужденная, в общем, радостная, причем радо вались – кто как: иные назойливо, другие «тихой радостью», а все вообще дурели и пьянели от собственного множества. В толпе очень гонялись за офицерами, силясь нацепить им красные розетки. Некоторые согласились, не понимая, в чем дело, не зная, как быть, – раз «конституция». Тогда их хватали за руки, качали, несли на себе… Кое-где были видны беспомощные фигуры этих едущих на толпе…
Начиная от Николаевской, толпа стояла, как в церкви. Вокруг городской думы, залив площадь и прилегающие улицы, а особенно Институтскую, человеческая гуща еще более сгрудилась…
Старались расслышать ораторов, говоривших с думского балкона. что они говорили, трудно было разобрать…
Несколько в стороне от думы неподвижно стояла какая-то часть в конном строю.
Я вернулся домой.
Там сцены, вроде утрешней, повторялись уже много раз. много раз подходила толпа, вопила, угрожала, стремил ась ворваться. Они требовали во имя чего-то, чтобы все газеты, а в особенности «Киевлянин», забастовали.
Но киевлянинские наборщики пока держались. Они нервничали, правда, да и нельзя было не нервничать, потому что этот рев толпы наводил жуть на душу. что может быть ужаснее, страшнее, отвратительнее толпы? Из всех зверей она – зверь самый низкий и ужасный, ибо для глаза имеет тысячу человеческих голов, а на самом деле одно косматое, звериное сердце, жаждущее крови…
С киевлянинскими наборщиками у нас были своеобразные отношения. многие из них работали на «Киевлянине» так долго, что стали как бы продолжением редакционной семьи. Д.И. был человек строгий, совершенно чуждый сентиментальностей, но очень добрый, – как-то справедливо, разумно добрый. его всегда беспокоила мысль, что наборщики отравляются свинцом, и, вообще, он находил, что это тяжелый труд. Поэтому киевлянинские наборщики ежегодно проводили один месяц у нас в имении – на отдыхе. По-видимому, они это ценили. как бы там ни было, но Д.И. твердо им объявил, что «Киевлянин» должен выйти во что бы то ни стало. И пока они держались – набирали…
Документально-художественное произведение видного политического деятеля царской России В.В.Шульгина «Что нам в них не нравится…», написанное в 1929 году, принадлежит к числу книг, отмеченных вот уже более полувека печатью «табу». Даже новая перестроечная литературная волна обошла стороной это острое, наиболее продуманное произведение публициста, поскольку оно относится к запретной и самой преследуемой теме — «еврейскому вопросу». Книга особенно актуальна в наше непростое время, когда сильно обострены национальные отношения.
На протяжении последних 16 с лишним лет на Украине раскручивается националистическая спираль, которая инспирируется государственными органами власти, так называемой «свидомой интеллигенцией» в отношении русских и их языка, России, совместной многовековой истории украинского и русского народа. Дошло до того, что нынешний «лидер нации» начал рассуждать о создании музея «советской оокупации» по примеру своего друга в Грузии, а предыдущий президент написал шедевр, тщась доказать, что «Украина — не Россия».
Автор книги В. В. Шульгин — замечательный писатель и публицист, крупный политический деятель предреволюционной России, лидер правых в Государственной Думе, участник Февральской революции, принявший отречение из рук Николая II. Затем — организатор и идеолог Белого движения. С 1920 г. — в эмиграции. Арестован в 1944 г. и осужден на 25 лет, освобожден в 1956 г. Присутствовал в качестве гостя на XXII съезде КПСС.В настоящее издание включены: написанная в тюрьме книга «Годы» (о работе Государственной Думы), а также позднейшие воспоминания о Гражданской войне и Белой эмиграции, о Деникине, Врангеле, Кутепове.
Boomzoomer: Книга мемуаров В.Шульгина посвящена событиям Гражданской войны . Это один из подлинных шедевров не только мемуарной литературы, но и просто русской словесности. Boomzoomer о версии 2.0: Книга Шульгина изобилует французскими диалогами, латинскими пословицами и фразами на немецком и итальянском. В этой версии книги я перевел все иностранные фрагменты и поместил перевод в примечаниях...Кроме того, исправлены досадные опечатки и разметка.
В конце 1925 года некий Эдуард Эмильевич Шмитт нелегально перешел советскую границу и совершил двухмесячное путешествие по Советской России. Под этим именем скрывался известный в недалеком прошлом русский политический деятель и публицист, а затем эмигрант В.В.Шульгин.Впечатления от страны, живущей в условиях НЭПа, составили содержание книги «Три столицы».
В феврале 1917 года российское государство было уничтожено в результате государственного переворота. Государь Николай II был предан, арестован заговорщиками и отстранен от власти. А дальше началась трагедия… Одним из тех, кто описал дальнейшие и предшествующие события, был Василий Витальевич Шульгин (1878–1976). Он был одним из лидеров русских националистов, депутатом Государственной Думы, противником либералов и революционеров. Но страшная правда истории такова: именно он вместе с лидером либералов-октябристов Гучковым принимал отречение царя в феврале 1917 года.
«Пойти в политику и вернуться» – мемуары Сергея Степашина, премьер-министра России в 1999 году. К этому моменту в его послужном списке были должности директора ФСБ, министра юстиции, министра внутренних дел. При этом он никогда не был классическим «силовиком». Пришел в ФСБ (в тот момент Агентство федеральной безопасности) из народных депутатов, побывав в должности председателя государственной комиссии по расследованию деятельности КГБ. Ушел с этого поста по собственному решению после гибели заложников в Будённовске.
Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).