Дни коммуны - [19]

Офицера Национальной гвардии вносят в зал на носилках.

Гражданин Фарро, я предоставляю вам слово. Фарро. Граждане делегаты, мы заняли Аньер,

Волнение в зале.

Возгласы. Да здравствует Коммуна!

- Да здравствует Национальная гвардия!

Фарро. Граждане, с разрешения уполномоченного по военным делам я хочу сейчас, когда ранение вырвало меня из боев, обратить ваше внимание на определенные трудности, которые осложняют операции наших войск и приводят к тому, что победы добываются большой кровью. Наши люди дерутся как львы, но они совершенно недостаточно вооружены. Право собственности на пушки отдельных, сформированных по округам батарей приводит к тому, что из тысячи семисот сорока пушек в дело вводятся только триста двадцать.

Возглас. Не забывайте об особенностях нашей армии, первой в своем роде в мировой истории. Эти люди сами отлили свои пушки, гражданин офицер.

Фарро. Они отлили их не на свои средства, гражданин делегат. Может быть, именно поэтому они не умеют воспользоваться ими. Наши пушки используются как винтовки или бездействуют. И каждому хочется стрелять, но подвозить снаряды нет охотников. И каждый выбирает себе командира и огневую позицию.

Варлен. Ваше прошлое, гражданин офицер?

Фарро. Я воспитанник артиллерийской школы в Венсене, капитан регулярных войск.

Варлен. Почему вы сражаетесь за Коммуну?

Один из санитаров. Он за нас.

Варлен. Знаете ли вы, что Коммуна меньше чем два дня тому назад объявила об упразднении генеральских званий?

Офицер молчит.

Подозреваю, что вы хотите предложить нам передать командование кадровым офицерам?

Фарро. Война - это профессия, гражданин делегат.

Варлен. Вы выступаете здесь с согласия уполномоченного по военным делам, который сам не явился?

Фарро. И который, вопреки всем правилам военного искусства, сражается в первых рядах.

Ранвье. Граждане делегаты, я понимаю мысль этого человека так, что, раньше чем отменять приказы, надо самим научиться приказывать... Гражданин Фарро, мы желаем вам скорейшего выздоровления. Не делайте поспешных выводов из того, что это собрание молчит. Молчат не только неспособные учиться. Наши трудности велики, таких трудностей еще никто и никогда не знал, но мы с ними справимся. Коммуна удовлетворена вашим сообщением.

Офицера уносят.

Граждане делегаты! Вы получили весть о победе. И вы получили правдивый доклад. Пусть то и другое послужит вам на пользу. У вас есть войска, но враг имеет обученных офицеров. У него нет таких войск, какими располагаете вы. Преодолейте же свое оправданное недоверие к людям, которых вы до сих пор видели только на стороне противника: не все они ваши враги. Помножьте воодушевление наших коммунаров на знание - и победа будет вам обеспечена.

Аплодисменты.

Г

Заседание Коммуны.

Председательствующий. Граждане делегаты, я прерываю обсуждение докладов о благоприятном течении боев за Нейли, чтобы огласить слова, произнесенные вчера в германском рейхстаге Августом Бебелем. "Весь европейский пролетариат и все, в чьей груди не остыло стремление к свободе, смотрят сейчас на Париж. Боевой лозунг парижского пролетариата "Смерть нужде и праздности!" станет боевым лозунгом всего европейского пролетариата". Граждане, я призываю вас подняться с мест в честь немецких рабочих.

Все встают.

Варлен (спокойным, твердым голосом). Да здравствует Интернационал рабочих! Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

X

Франкфурт. Опера. На сцене идет "Норма". Из ложи выходят Бисмарк в форме

кирасира и Жюль Фавр в гражданской одежде.

Бисмарк (закуривая сигару). Я еще кое-что хотел сказать вам, Фавр, но вы же здорово поседели, а? Ну, предположим, вы сейчас подписываете мир здесь, во Франкфурте. Но что происходит в Париже? Сорвите наконец этот красный флаг с парижской ратуши! Это свинство стоило мне уже нескольких бессонных ночей, - чертовски скверный пример для Европы, его нужно уничтожить, как Содом и Гоморру, - выжечь горящей серой. (Прислушивается к музыке, доносящейся через открытую дверь в ложе.) Нет,какова эта Альтманша! И как женщина хороша: крепкая баба... Мда. (Шагает с сигарой в зубах.)

Фавр, угодливо изгибаясь, следует за ним.

Смотрю я на вас - ну и чудаки же вы. Помощь оружием вы стыдливо отклоняете, но хотите, чтобы пленных мы отдали. Знаю, знаю, хотите обойтись без помощи чужого правительства. Совсем как в песенке: "Ах, Теодор, ах, старый козел, не лезь при людях мне под подол!" (Снова прислушивается к музыке.) Сейчас она умирает. Эпохальное зрелище. Мда, наши голоштанники в рейхстаге тоже ведь требуют, чтобы мы вам выдали Бонапарта. Но ничего не выйдет, Бонапарта оставлю в своем кармане, чтобы держать вас на поводке, ха-ха! Отпущу я только мелкую сошку, чтобы вы могли напустить их на парижских "товарищей", вот будет сюрприз. Война войной, а порядок должен быть. И ради порядка, Фавр, я готов поддержать исконного врага под ручку. Ведь мы уже освободили около двухсот тысяч человек. Кстати, хватит ли у вас цехинов, чтобы заплатить за них?

Фавр. Теперь могу вам сообщить: нашей главной заботой была судьба Французского банка. Но все улажено. Нам удалось извлечь из него уже двести пятьдесят семь миллионов.