Дни и годы - [14]
За ночь выпал снег. Наши полиграфисты укладывают в сани походную типографию. К вечеру будем в городе.
Лежа в санях, я начинаю обдумывать очерк для журнала. Назову его — «Рапорт с фронта».
Очерк я послал в «Сибирские огни». И буквально через несколько дней получил благодарственную телеграмму от секретаря редакции Надежды Васильевны Чертовой. Следом пришла телеграмма от нового редактора Анатолия Васильевича Высоцкого: «Очерк безусловно хорош тчк. Сдаем ноябрьскую книжку».
Подбодренный таким теплым отношением, я быстренько составил первую очерковую книжку. Назвал ее «Форпосты социализма». Отправил в писательское издательство «Федерация». Не дождавшись ответа, наведался в столицу.
Скромное, еще не успевшее разбогатеть издательство ютилось за Большим театром. Вход с угла, прямо в комнату секретаря. Обаятельная блондинка, оторвавшись от машинки приветила меня:
— А я, знаете, собиралась вам писать: ваша рукопись читается. Впрочем, Борис Андреевич, — кивком головы указала на дверь в соседнюю комнату, — сам расскажет. У него к сибирякам особое внимание.
В это время с улицы стремительно вошел человек среднего роста, с бородкой, в пенсне. Пожав руку блондинке, повернулся ко мне:
— Раз вы сибиряк, так здравствуйте. Из каких краев? С Алтая? С горного Алтая? — переспросил с особой заинтересованностью. — Ну, а я из Восточных Саян. Тоже горный край. И мы почти земляки. — Он придержал мою руку в своей. — Я — Окулов. Алексей Окулов. Нам есть о чем поговорить. Я знаю Зазубрина — талантливый писатель. По Красноярску помню Вивиана Итина. Из молодежи читал Леонида Мартынова. Отличные стихи! Рад, что Сибирь с новой силой заявляет о себе в Литературе. Очень, очень по-землячески рад.
А я терялся в догадках: Окулов? Окулов? Нет, не читал. И не слышал. Да, в то время, к моему глубокому сожалению, я ничего не слышал о знаменитой в Минусинском крае большой семье золотопромышленника Ивана Окулова. Под влиянием политических ссыльных, в особенности близких к Владимиру Ильичу Ульянову в период Шушекнской ссылки, все дети Ивана Петровича ушли в революцию. Старший сын Владимир погиб в борьбе с колчаковцами. Младший — Алексей член партии с 1903 года, участник трех революций, в годы восстановления советской власти командовал войсками Восточной Сибири. О нем даже сложилась легенда: «Идет Окулов по улице, видит — лежит мертвый человек. Окулов произносит речь, мертвый поднимается, хватает винтовку и идет в бой за власть Советов!» Алексей Окулов был председателем Первого всесибирского съезда советов, членом реввоенсовета Южного и Западного фронтов, членом Реввоенсовета республики. И талант писателя пробудился в нем рано: первая его книга «На Амылреке» вышла в Москве еще в 1916 году. Вот какой человек завел разговор со мной. Эх, если бы я знал об этом в то время… Пройдут десятилетия, и я, пользуясь архивными документами и воспоминаниями современников, напишу о молодом Алексее Окулове в романе «Возгорится пламя». Напишу и о его сестрах, главным образом о Глафире Окуловой, встречавшейся с Владимиром Ильичом еще в молодости. А тогда, в издательстве блондинка, не отрываясь от машинки, сказала, что Борис Андреевич освободился, и я могу зайти к нему. Не успев записать ни адреса, ни телефона приятного собеседника, я поспешил в соседнюю комнату.
Борис Губер сидел, сложив руки на столе, заваленном рукописями. Я назвался.
— Хорошо, что приехали. Разговор полезнее переписки, — сказал он. — Рукопись вашу читали. И нам хотелось бы издать книгу о современной Сибири. Но, — он развел руками над столом, — решения еще нет. Придется подождать. Необходимо мнение кого-либо из членов редакционного совета. Да вот как раз… — Губер взглянул на распахнувшуюся дверь, и голос его зазвучал обрадованно. — Вам, кажется, повезло.
В комнату вошел веснущатый человек в сереньком пиджаке, в простенькой кепке, протянул искалеченную руку.
— Вовремя, Петр Иванович! — продолжал ГУбер, бережно пожимая руку гостя. — Сибиряк приехал! Деревенский. Знакомьтесь. Он вам сродни. Возьметесь прочесть его рукопись? Хотелось бы срочно, пока он здесь.
— Сибиряк — это интересно, — отозвался вошедший. — Мы как раз собираемся создавать там отделение общества крестьянских писателей, — Подавая руку мне, назвался. — Замойский. Будем знакомы.
«Лапти»! — вспомнил я первую книгу романа, уже получившую известность. А тем временем Губер продолжал:
— Я знал, что вы не откажетесь, Петр Иванович. У нас тут сибиряки, похоже, стаей пойдут. Вслед за Ефимом Пермитиным «Капкан»-то читали?
— А кто его не читал? — отозвался Замойский. — Добротная книга. У нас в ВОКПе — на первом счету. Сибирь чувствуется в каждом слове.
— Мы туда по весне на охоту заявимся, — разулыбался Губер. — На гусей. С Ефимом сговорились. Он уже сейчас восторженно кипит: «Наломаем гуменников!»
Петр Иванович уложил мою рукопись в портфель:
— Ну, а завтра… Коль вы торопитесь домой… Нет лучше все же послезавтра пожалуйте ко мне. Вечерком. Часикам к семи. Записывайте адрес. Чайку попьем, потолкуем.
Дома, похлопывая рукой по моей папке, сказал:
— Почистить надо кое-где. Я тут наставил галочек. — И вдруг перешел на «ты». — Погляди. Подбери слова поярче. Книга у тебя, можно сказать, получилась. Новую Сибирь я чувствую.
Роман «Великое кочевье» повествует о борьбе алтайского народа за установление Советской власти на родной земле, о последнем «великом кочевье» к оседлому образу жизни, к социализму.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О годах, проведенных Владимиром Ильичем в сибирской ссылке, рассказывает Афанасий Коптелов. Роман «Возгорится пламя», завершающий дилогию, полностью охватывает шушенский период жизни будущего вождя революции.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.