Дни боевые - [30]
Было приятно и радостно сознавать, что в решении столь важной задачи есть доля и нашей дивизии, что напряженный ратный труд и пролитая кровь не пропали даром.
Вечером Шабанов позвонил мне в Казанский полк, где я в то время находился, и попросил приехать в штаб. Оказалось, что Шабанов получил новое назначение — начальником политотдела армии генерала Морозова.
Расставаться с Шабановым было очень грустно. Нас сдружила с ним совместная служба на Дальнем Востоке и особенно боевая жизнь с ее неисчислимыми трудностями и мимолетными радостями.
Мы проговорили почти всю ночь. Потолковали обо всем: о положении в стране и на фронтах, о наших делах и о наших людях.
Радовало то, что начинал нарастать перелом и в стране и у нас на фронте. Советская Армия, измотав врага в оборонительных сражениях, получила возможность перейти в наступление на главных участках громадного фронта. Она нанесла удары под Ростовом-на-Дону, пол Тихвином, в Крыму и под Москвой. Советские войска освободили Московскую и Тульскую области, десятки городов и сотни сел других областей. Успешно развивалось наступление и на нашем фронте.
Вспомнили мы в эту ночь и о своих семьях.
...Шабанов достает из кармана гимнастерки листок. На нем цветными карандашами нарисованы два танка и два самолета с большими красными звездами. Под танками надпись кривыми буквами: «Папы и дяди».
— Ада прислала, — говорит Шабанов.
Передо мной сразу возникает милый образ белокурой четырехлетней девочки, дочери Шабанова.
— Что пишут? — спрашиваю я у комиссара. — Все ли благополучно дома?
— Как видишь: живут, весточки шлют с самолетами и танками. Совсем неплохо.
— Все там же?
— Да, на старом месте, в Ленинск-Кузнецком. А как твои? Им, наверное, труднее. У твоей на руках трое маленьких, а у моей — одна Ада.
Шабанов знает, что моя семья из Воронежа была эвакуирована за Волгу, в Питерку. Всю осень она жила там, а потом связь вдруг прервалась. Долго беспокоился я, не имея сведений, но недавно стал получать письма уже из Пензы.
День на командном пункте начался, как всегда: были подведены итоги за ночь, послано донесение в штаб армии, подтверждены частям боевые задачи и установлен контроль за их исполнением.
Пока адъютант готовил завтрак, мы с Шабановым, выскочив на мороз, проделали зарядку и начали умываться ледяной водой.
— Даниил Оскарович! Ждем завтракать — окликнул я начальника штаба, выглянувшего из своего блиндажа.
С новым начальником штаба нам, как говорится, повезло. Майор Вольфенгаген, назначенный на место комбрига Корчица, оказался не только хорошим начальником, но и прекрасным товарищем, интересным, остроумным собеседником.
Как ни старались мы растянуть завтрак, во время которого Даниил Оскарович развлекал нас шутками, наступила пора прощания.
Крепко пожав друг другу руки и расцеловавшись, расстались мы с Шабановым.
Не затихая, шли бои на ближних подступах к Старой Руссе. Все дальше на запад, к берегам Порусьи и Полисти, удалялись они от окруженной демянской группировки противника. Их вели соседние с нами армии, образуя по отношению к окруженной группировке внешний обвод фронта.
Главные усилия 34-й армии были сосредоточены на внутреннем обводе, на сжимании кольца вокруг окруженных немецких соединений. Перед армией стояла сложная и ответственная задача — как можно скорее покончить с окруженным врагом. Однако сил а армии для этого было явно недостаточно. По количеству войск и боевой техники она уступала врагу. Растянутая на огромном фронте и по-прежнему скованная обороной в своем центре, армия имела свободный маневр только флангами.
Наша дивизия, действовавшая на крайнем правом фланге армии, после трехдневных безуспешных боев за Горчицы получила новую задачу. Сделав поворот налево, она в течение одной ночи пересекла ближайший тыл соседней, только что вступившей в бой дивизии и вышла в новый район: Свинорой, Пожалеево, Кузьминское. Отсюда дивизии предстояло наступать в юго-восточном направлении — на Вязовку. От Свинороя до Вязовки десять километров. Расстояние небольшое, но на пути лежали три опорных пункта: Норы, Лялино и Горбы, которые надо было взять.
Наступление развернулось вдоль двух лесных дорог, идущих почти параллельно. Расстояние между этими дорогами — один-два километра. Правую дорогу преграждали Лялино и Горбы, левую — Норы.
Построившись в два эшелона — в голове Новгородский полк, а за ним Казанский — дивизия в первых числах марта приступила к выполнению своей новой задачи.
Командный пункт переместился в лес восточное Свинороя.
Опорным пунктом Норы Новгородский полк овладел с ходу, а за Лялино и Горбы бои велись несколько дней, причем каждый бой имел свои особенности и свои поучительные стороны.
Лялино — небольшой населенный пункт всего в пятнадцать дворов, расположенный на крутом холме. Одна сторона холма, удаленная от нас, покрыта лесом, другая, обращенная к нам, открытая, заснеженная. Скат крутой, снег глубокий, и добраться до вершины нелегко.
Лялинский холм сковал наши действия. Пройти мимо него без потерь нельзя ни днем ни ночью.
Первая атака Лялино ограниченными силами успеха не принесла.
