Дневной бродяга дополнительных занятий - [16]

В отсутствие Риас главная — Акено-сан. Она вела себя элегантно, чтобы не показаться грубой.

Мужчина кивнул разок и пригласил нас сесть на диван:

— Прошу, присаживайтесь. Вы ведь пришли поговорить об этом, эм, о Гаспаре?

Кажется, он сразу понял, зачем мы тут.

Акено-сан села на диван, а мы остались стоять позади, выстроившись в линию.

Хоть мужчина и напоминал Гаспара, по сравнению с ним его кожа куда бледнее и от него кое в чем отдает чувством неестественной красоты. Тени тоже нет. Он точно чистокровка.

Отец Гаспара заговорил:

— Я уже переговорил с Риас-сама. И мы обменялись друг с другом информацией. Когда продвигались наши переговоры о том, как Гремори и Влади в дальнейшем лучше всего с этим поступить, меня призвали сюда и… стыдно говорить, но меня заключили здесь. Я даже и представить не мог, что переворот пройдет настолько тихо, а король Цепеш сбежит. Похоже, когда меня заточили, окружение его высочества Мариуса приказало моему сыну привести сюда Риас-сама.

Для такого разговора у него спокойный голос. В частности, в нем не чувствуется смятения. Заметно, что он даже смирился с таким положением дел.

…Однако кое-что не давало мне покоя.

«Это», про которое говорил отец Гаспара.

У меня нет особого желания задумываться над тем, что он имеет в виду, но…

Не обращая внимания на замешкавшегося меня, Акено-сан спросила:

— Под «этим» вы имеете в виду?..

— Превращение этого… Гаспара в демона. Риас-сама рассказала мне. Честно говоря, я был сильно удивлен.

Значит, родной отец называет его «это».

…Ужасно. Пусть все и из-за того, что вампиры проводят грань между чистокровками и нет, но называть так родного сына…

— Выходит, мать Гаспар-куна…

Когда Акено-сан спросила, отец Гаспара кивнул.

— Верно, она уже скончалась. Как только породила «это».

— Тяжелые роды?

После вопроса лицо главы дома Влади впервые переменилось. Нахмурившись, он прищурил глаза.

— …Нет, она умерла от шока.

!..

Что это значит? Пока мы пребывали в изумлении, отец Гаспара сомкнул руки и со страхом продолжил рассказ:

— Тем, что появилось из ее утробы… было нечто, окутанное зловещей аурой.

— Нечто?

Акено-сан не особо улавливала смысл его слов. То же касается и нас.

Я совершенно не могу понять, о чем он говорит.

Мне лишь остается думать, что есть какое-то разительное отличие между тем Гаспаром, которого знаем мы, и тем, которого знает он.

Глава дома заговорил, будто бы выдавливая из себя слова:

— …В момент рождения у «этого»… был нечеловеческий вид. Из утробы появился нечто извивающееся, зловещее и черное. Из его матери вылезло что-то неописуемое. Она была беременна чем-то, что нельзя назвать ни человеком, ни вампиром, ни даже монстром. При виде этого у его матери случилось помутнение рассудка, и она скончалась.

…

…По-погодите. О чем он? Он… действительно говорит о Гаспаре?.. Черное и извивающееся… Складывается такое ощущение, словно он рассказывает о том, как узрел рождение чудовища, разве нет?

Сила, что недавно начала пробуждаться… и правда оказалась способностью, контролирующей тьму.

Глава продолжил:

— Несколько слуг, присутствовавших во время родов, включая акушерку, в течение нескольких дней один за другим умерли неестественными смертями.

…Неестественными смертями. Присутствовавшие при родах?..

Затем он сообщил нам лишь одно:

— Думаю, они были прокляты.

…Хотите сказать, на них наложили смертельное проклятие?

— Гаспар проклял? — нечаянно спросил я, выйдя за рамки дозволенного.

Однако глава Влади ответил, не особо возражая:

— Верно. Возможно, он бессознательно распространил проклятие. И хотя в течение нескольких часов после рождения он принял форму обычного младенца, к тому моменту его мать уже скончалась от полученного шока.

…Эй-эй-эй, серьезно?

Это выходит далеко за рамки моего воображения!

— Гаспар-кун знает?

В ответ на вопрос Акено-сан он покачал головой.

— Нет. Потому что мы не знали, что может послужить толчком к его возвращению к своей истинной форме. Нам не хотелось понапрасну провоцировать его. Близкие люди, не осведомленные о произошедшем, находили его останавливающий время Святой Механизм жутковатым, однако мы, знакомые с правдой, знали, что куда больше стоит бояться его истинной формы, а не останавливающую время силу. — Глава прикрыл рот рукой и проговорил серьезнее: — Демоны Гремори, мы не можем считать его ни человеком, ни вампиром… Мы можем определить его лишь как чужеродное существо. С «этим» обходились как с полукровкой, но… я не знаю, было ли это правильным решением. А затем, не понимая истинной сущности, мы изгнали «это» во внешний мир…

Лицо главы Влади наполнила растерянность, и тогда я без колебаний сказал ему:

— Не знаю, каким он был тогда. Но сейчас Гаспар — демон. Он мой кохай. Не имеет значения, попытается ли тьма окутать его тело… ведь он наш товарищ.

Конеко-чан тоже шагнула вперед.

— …Гя-кун — мой дорогой друг. Он мой первый друг и мой одногодка.

Конеко-чан… Мне показалось, что она смогла сказать это искренне потому, что у Гаспара нет друга ближе, чем она.

Глава же лишь кратко спросил:

— Вы же видели истинное обличье «этого»?

Так он про тот случай, когда Гаспар управлял тенями и был окутан тьмой. Мы кивнули.