Дневники «Отечества» - [14]

…Попалась тут мне недавно книжица одна, «Психология народов и масс» называется, выпущена в Санкт-Петербурге, аж в 1896 году. Написал ее некий Гюстав Ле Бон и толковые изложил в труде сем мысли.

Ле Бон резонно утверждает, что идеи, правящие народами, претерпевают весьма долгую эволюцию. Довольно медленно образуясь — в России сие растянулось чуть ли не в столетие — они вместе с тем очень медленно исчезают. И тогда умам просвещенным идеи эти представляются уже очевидными заблуждениями, еще долгое время Великие Иллюзии остаются неоспоримыми истинами для толпы, продолжают оказывать действие на, мягко говоря, неподготовленные интеллектуально народные массы.

Увы, если трудно внушить новую идею, то не менее трудно уничтожить старую. Человечество с отчаянным упорством цепляется за мертвые идеи и мертвых богов.

Но мертва ли уже идея коммунизма — светлого будущего человечества? Я бы остерегся давать однозначный ответ. В конце концов, если и мертв, то лишь миф о коммунизме, как о стране с молочными реками и кисельными берегами. Идея построения общества социальной справедливости умереть просто не может, ее смерть противна этической сущности Homo Sapiens.

Другое дело — идея уравниловки, идея принудительной работы в составе трудовой армии — Троцкий, идея жизни в одинаковых бараках и совокупления по инструкции под наблюдением особых специалистов — Кампанелла, «Город Солнца», идея «комбинатов особого назначения» типа Дальстроя — Сталин, идея общего Союза творческих союзов — изобретение последних дней эпохи перестройки, сам слышал от секретаря правления Союза писателей России… Вся эта бредятина не имеет ничего общего с принципом коллективизации, именно который, возобладав над стадным инстинктом человека-зверя, и сделал его таки разумным существом.

И когда говорят, что у нас не был построен социализм — не верьте. Это не научный подход. Социализм суть способ производства, примат коллективного над частным, общественного над индивидуальным. Поэтому социалистическим было и остается — пока! — и наше государство, и Третий рейх Адольфа Гитлера, и восточные деспотии Двуречья, и в той же Спартанской республике социализма было хоть отбавляй.

С другой стороны: кто у нас всерьез изучал психологию толпы или, скажем помягче, народной массы? Да никто этим, увы, не занимался, ибо у всех были оборудованы на глазах — и, добавим, сознании — глухие шоры теории классов и борьбы между ними. Перестреляв аристократию, хранившую вековые традиции России, выгнав остатки ее за кордон, ликвидировав тех, кто вывел державу в число передовых промышленных стран и приумноживших на заработанные деньги ее культурные богатства, всяких там Третьяковых, Щукиных, мамонтовых вкупе с Морозовыми, задушив кормильца-крестьянина с помощью классового опять же ярлыка кулак, мы огромную массу разношерстных людей разделили на две категории — рабочих и колхозное крестьянство, позволив тем, кто не подпадал под эдакую архисложную сепарацию, скромно именоваться прослойкой, ибо слово интеллигенция во все советские времена носило подозрительный оттенок, существовать у нас интеллигентом, то есть — буквально! — умным человеком всегда было опасно.

Между прочим, среди моря-окияна ленинских декретов вы не найдете ни одного в защиту русской интеллигенции, о которой — именно русской! — есть особое понятие в Британской энциклопедии.

Впрочем, о трагической судьбе ее в 1917–1922 годах теперь уже знают и школьники.

К нынешним перестроечным временам прослойка так и осталась прослойкой, наша интеллигенция называется таковой лишь потому, что представители ее не работают на заводах и не сидят в кабинах комбайнов Дон-1500. Подлинных умников в России давно уже — или еще! — нет, как это ни печально признать Вашему Соотечественнику. Подлинная интеллигентность создается в череде не менее трех-четырех поколений, для нее необходимо по крайней мере сотня лет, да и то благополучного хотя бы относительно развития. А откуда у нас этот спокойный век жизни? Нет его у нас и не было, увы…

Умников постреляли в гражданскую, их уничтожали в исправительных лагерях уже с начала двадцатых годов, добивали в тридцатые. Умники первыми рвались в военкоматы в июне сорок первого, пополняли собой ополченские дивизии, близоруко щурясь — профессора ведь! — шли на танки с трехлинейками капитана Мосина образца 1891 года, являя собой истинное хрестоматийное пушечное мясо.

Вернувшихся из поверженного Берлина, чудом уцелевших умников элементарно сажали по статье УК РСФСР за номером 58, пункт «десять». Могли быть и варианты.

И никому в голову не приходило, что систематически и регулярно уничтожаются лучшие в интеллектуальном отношении представители нации. Впрочем, что за чушь я несу!? Именно потому и уничтожали, что прекрасно понимали, что творят… Хватит нам быть столь наивными на этот счет.

Хватит!

Пока писал эти строки, возник и упорно не хотел исчезнуть случай, описанный Горьким в очерке о Ленине. Не в том, который мы изучали в школе, последний был значительно изменен автором в 1931 году, а написанный пролетарским писателем в двадцать четвертом и попавший в его собрание сочинений двадцать восьмого года.