Дневники - [16]
Кровать одного из агентов притиснута к изножью моей кровати. Не могу вытянуть ноги – если вытяну, они упрутся ему в крестец. Я давно не спал на полотняном белье. Даже у Мидов было саржевое. После того как я выехал из Лондона, их дом был единственным, где не пахло.
Газетные агенты довольно жалкие. Работа, конечно, тяжелейшая. Я представляю себе так, что «Джон Булль» нанимает людей, которые бьются изо всех сил, кое-как крутятся какое-то время, потом увольняет их, берет новых и т. д. Полагаю, они зарабатывают в неделю 2–3 фунта. Оба семейные, один из них – дед. Они так стеснены в деньгах, что не могут платить за пансион, платят сколько-то за комнату; у них буфетик в кухне, достают оттуда хлеб, пакетики маргарина и пр. и стыдливо сами себе готовят. На день им назначают обойти столько-то домов, они стучат в каждую дверь и оформляют заказы. Сейчас проворачивают какую-то аферу от «Джона Булля»: ты получаешь «бесплатно» чайный сервиз, если пошлешь талоны на два шиллинга и двадцать четыре купона. Поев, садятся заполнять бланки на завтра; старший в конце концов засыпает в кресле и начинает громко храпеть.
Но поражаюсь их знанию условий жизни рабочего класса. Могут все рассказать о жилищных условиях, квартирной плате, о ставках, состоянии торговли и пр. в каждом городе Северной Англии.
Ранним утром фабричные работницы топают деревянными подошвами по булыжным улицам с устрашающим звуком, как войско, устремившееся в бой. Кажется, это характерный звук Ланкашира. И характерный отпечаток в грязи – след железной подковы, как половины коровьего копыта. Деревянные башмаки очень дешевы. Стоят около пяти шиллингов пара и носятся годами, только подковы приходится менять, а их цена – несколько пенсов.
Как везде и всегда, типичная для этой местности одежда считается плебейской. Почтенная, но очень угнетенная женщина, которую я посетил со сборщиками пожертвований для N. U. W. M., сказала:
– Я всегда содержала себя прилично. Никогда не носила платок на голове – не показываться же людям в таком виде. Но что толку. Под Рождество нас совсем прижало, думаю: пойду-ка к благотворителям (какая-то благотворительная организация дает коробки с едой). Пришла, а этот в церкви говорит мне: «Тебе, – говорит, – благотворительность не нужна. У многих дела похуже. Сколько людей живут на одном хлебе и повидле», – говорит. «А почем вы знаете, на чем мы живем?» – говорю. «Не так уж бедно вы живете, если так хорошо одеты», – это про то, что на мне шляпа. Никакой мне помощи не дали. Пошла бы я в платке – дали бы. Вот что получаешь, когда содержишь себя прилично.
В этот день, 18 февраля, Оруэлл ответил на первое письмо от «Виктор Голланц лимитед» с просьбой внести еще изменения в «Да здравствует фикус!» ввиду опасений мистера Рубинстайна насчет клеветы и диффамации. Оруэлла все больше огорчали эти просьбы. Некоторые, должно быть, казались особенно мелочными после того, как он целый день, согнувшись, ходил по шахте и наблюдал, в каких условиях трудятся горняки. 24 февраля он написал своему агенту Леонарду Муру: «Досадую я на то, что они не потребовали этих изменений раньше. Книгу, как обычно, просмотрел юрист и одобрил… Я бы полностью переписал первую главу и внес изменения в несколько других. Но они попросили изменений, когда книга уже была в наборе, и попросили сохранить число знаков при изменениях, что невозможно сделать, не испортив целых абзацев, а в одном случае – целой главы». (До компьютерного набора выравнивание строк из гарта было трудоемким, кропотливым делом; отсюда требование заменить одни слова другими с таким же количеством знаков.)
Когда отвал оседает – а это происходит неизбежно, – остается горбатая поверхность, которая становится еще ухабистее во время забастовок, когда шахтеры роют ее в поисках кусков угля. Одна площадка для детских игр похожа на внезапно замерзшее бурное море. Здесь ее именуют «детским матрасом». Почва на них серая от шлака, и растет здесь какая-то бурая, гадкого вида трава.
Сегодня вечером на собрании N. U. W. M. для сбора средств в Фонд защиты Тельмана{33}. Вход и угощение (чашка чая и мясной пирог) – 6 п. Человек 200, преимущественно женщины, большей частью члены кооперативного общества, предоставившего одно из помещений. Многие, полагаю, живут прямо или косвенно на пособия. Позади несколько пожилых шахтеров благожелательно взирают на собрание. Много очень молодых девушек. Некоторые танцуют под концертину (многие девушки признавались, что не умеют танцевать, – меня это огорчило); довольно мучительное пение. Думаю, эти люди вполне представительный подбор более революционного элемента в Уигане. Если так – помоги нам, Господи. Точно такие же овечки – глазеющие девушки, бесформенные женщины средних лет, каких видишь повсюду. Бурливости не осталось в Англии. Но – одна хорошая песня, пела старуха, думаю кокни, которая получает пенсию по старости и подрабатывает пением в пабах. Припев:
Сегодня днем с Падди Грейди смотрел, как безработные шахтеры обрабатывают «поезд с грязью» – добывают уголь на платформах с породой. Поразительное зрелище. Мы пошли обычным страшным маршрутом вдоль запасных путей к отвалам и по дороге встречали мужчин и женщин с мешками украденного угля на велосипедах. Хотелось бы знать, откуда у них эти велосипеды – может быть, собраны из случайных деталей, найденных на свалках. Ни на одном не было крыльев, у очень немногих – седла, а некоторые даже без шин. Когда мы подошли к отвалу, где поезда выгружают пустую породу, там человек пятьдесят копались в земле, и они направили нас дальше вдоль полотна, где люди влезают на платформы. Там было не меньше ста человек, в том числе несколько мальчиков; ждали поезда, каждый с мешком и кайлом у пояса. Наконец из-за поворота показался поезд, он идет со скоростью миль двадцать в час, мужчины бросаются к нему, хватаются за буфера, кто за что, и взбираются на платформы. Похоже, платформа считается собственностью тех, кому удалось вскочить на нее на ходу. Поезд въезжает на отвал, паровоз отцепляется и возвращается за новыми платформами. Снова такая же гонка, так же влезают люди на платформы, нескольким не удается влезть. Как только паровоз отцепился, мужчины наверху начинают сбрасывать грунт своим женщинам и другим помощникам внизу, а они быстро сортируют породу и складывают уголь (его довольно много, но мелкий, размером с яйцо) в мешок. Ниже по склону стояли люди, которым не удалось вскочить ни на первый, ни на второй поезд, они подбирали мелкие кусочки угля, скатившиеся сверху. Когда вскакиваешь на платформу, ты, конечно, не знаешь, хорошая она или нет, – это дело случая. Некоторые платформы нагружены грунтом с пола выработок, в нем довольно много угля, а другие – одной лишь сланцевой глиной. Но, кажется (об этом я прежде не слышал), в сланцевой глине, по крайней мере из некоторых шахт, попадается горючий минерал, называемый кеннельским углем, довольно хорошим топливом. Коммерческой ценности он не представляет, потому что с ним трудно работать и он слишком быстро сгорает. Но для домашних нужд вполне годится. Те, кто попал на платформу со сланцевой глиной, выбирали из нее кеннельский уголь: он похож на нее, только чуть темнее и колется слоями, как сланец. Я наблюдал за работой, пока люди не разгрузили платформы почти до конца. Платформ было 20, и трудились там больше ста человек. Каждый, насколько я мог судить, набрал фунтов по пятьдесят угля или «кеннеля». Такое иногда происходит не по одному разу в день, если приходят несколько поездов с грунтом, так что, по-видимому, каждый день уносят по несколько тонн топлива.
«Последние десять лет я больше всего хотел превратить политические писания в искусство», — сказал Оруэлл в 1946 году, и до нынешних дней его книги и статьи убедительно показывают, каким может стать наш мир. Большой Брат по-прежнему не смыкает глаз, а некоторые равные — равнее прочих…
Сказка-аллегория - политическая сатира на события в России первой половины XX века.
В тихом городке живет славная провинциальная барышня, дочь священника, не очень юная, но необычайно заботливая и преданная дочь, честная, скромная и смешная. И вот однажды... Искушенный читатель догадывается – идиллия будет разрушена. Конечно. Это же Оруэлл.
В книгу включены не только легендарная повесть-притча Оруэлла «Скотный Двор», но и эссе разных лет – «Литература и тоталитаризм», «Писатели и Левиафан», «Заметки о национализме» и другие.Что привлекает читателя в художественной и публицистической прозе этого запретного в тоталитарных странах автора?В первую очередь – острейшие проблемы политической и культурной жизни 40-х годов XX века, которые и сегодня продолжают оставаться актуальными. А также объективность в оценке событий и яркая авторская индивидуальность, помноженные на истинное литературное мастерство.
В 1936 году, по заданию социалистического книжного клуба, Оруэлл отправляется в индустриальные глубинки Йоркшира и Ланкашира для того, чтобы на месте ознакомиться с положением дел на шахтерском севере Англии. Результатом этой поездки стала повесть «Дорога на Уиган-Пирс», рассказывающая о нечеловеческих условиях жизни и работы шахтеров. С поразительной дотошностью Оруэлл не только изучил и описал кошмарный труд в забоях и ужасные жилищные условия рабочих, но и попытался понять и дать объяснение, почему, например, безработный бедняк предпочитает покупать белую булку и конфеты вместо свежих овощей и полезного серого хлеба.
«Да здравствует фикус!» (1936) – горький, ироничный роман, во многом автобиографичный.Главный герой – Гордон Комсток, непризнанный поэт, писатель-неудачник, вынужденный служить в рекламном агентстве, чтобы заработать на жизнь. У него настоящий талант к сочинению слоганов, но его работа внушает ему отвращение, представляется карикатурой на литературное творчество. Он презирает материальные ценности и пошлость обыденного уклада жизни, символом которого становится фикус на окне. Во всех своих неудачах он винит деньги, но гордая бедность лишь ведет его в глубины депрессии…Комстоку необходимо понять, что кроме высокого искусства существуют и простые радости, а в стремлении заработать деньги нет ничего постыдного.
Это книга — уникальный документ эпохи, фрагмент истории сопротивления коммунизму. Известные диссиденты (ученые, писатели, журналисты, раввин, христианский активист, бывший сотрудник КГБ) рассказывают журналисту Владимиру Пимонову о своей судьбе, аресте, жизни в ГУЛАГе, об ужасах лагерей и психотюрем совсем недавнего прошлого и о том, сбылась ли в сегодняшней России их мечта о демократии, в борьбе за которую они пожертвовали своей свободой. Сборник открывают впервые публикуемые высказывания академика Андрея Сахарова в день освобождения из ссылки.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Краткая рецензия на романы Джина Вульфа «Пыточных дел мастер» и «Коготь миротворца».
В 1947 г. Индия стала суверенным государством. Согласно принятой в 1950 г. конституции, все граждане Индии получали формально равные права независимо от национальности, кастовой и религиозной принадлежности; дискриминация по кастовому и религиозному признаку подлежала наказанию. Индийское правительство отменило все законы, изданные в прошлом английскими колониальными властями, которые устанавливали религиозно-общинный принцип выборов в законодательные органы страны и общинное представительство в административных учреждениях.Введение всеобщего избирательного права, отмена кастовых и религиозных ограничений, ликвидация избирательных курий, основанных на общинном принципе, имели большое значение для демократизации общественной жизни Индии.Однако и в независимой Индии помимо обычных буржуазных политических партий светского типа продолжают существовать (и даже возникают новые) партии, основанные по кастовому или религиозно-общинному признаку, т.
Книга посвящена прошлому и настоящему Адена — столицы Народной Демократической Республики Йемен, крупнейшего по населению города Аравийского полуострова, значительного политического и культурного центра региона. Определенное место в книге отведено также истории Южной Аравии с древнейших времен до нашего времени.
Сансоне, Вито. «СИБИРЬ. ЭПОПЕЯ ВЕКА» На основе богатого фактического материала и личных впечатлений от поездок по Сибири автор развертывает в книге широкую панораму сегодняшней жизни народов этого края, рассказывает о грандиозных планах его преобразования. Впечатляющие картины индустриального развития советской Сибири перемежаются с раздумьями о различных сторонах «сибирского чуда», бытовыми зарисовками и историческими отступлениями. Писатель показывает энтузиазм советских людей, романтику освоения далеких и суровых районов, объективно говорит о реальных проблемах и огромных трудностях, стоящих на пути первопроходцев. Леон, Макс.