Дневники Кэрри - [42]

— А ты когда-нибудь там бывала?

— Раз или два, когда была маленькой. Мы со школой ездили в планетарий и смотрели на звезды.

— Я практически вырос между планетарием и Музеем естественной истории — раньше я все знал о звездах и динозаврах. Моя семья живет на Пятой авеню, и когда я был ребенком, то слышал, как по ночам в зоопарке Центрального парка рычат львы. Круто, да?

— Очень круто, — говорю я, растирая себе плечи: меня вдруг начинает знобить. И тут меня пронзает предчувствие — я обязательно буду жить в Манхэттене и слушать, как рычат львы в Центральном парке. Я пока не знаю, как это все осуществится, но что так будет, я даже не сомневаюсь.

— У твоей семьи свой дом? — глупо спрашиваю я. — Я думала, в Нью-Йорке все живут в апартаментах.

— Это и есть апартаменты, — говорит Джордж. — Классические восьмикомнатные, если быть точным. Еще в Нью-Йорке есть таунхаусы и браунстоуны[11]. Но все в Сити называют свое жилье домом, не спрашивай меня почему. Еще одно притворство, я предполагаю. — Он отрывается на секунду от дороги и улыбается мне. — Ты должна как-нибудь приехать ко мне в гости. Моя мать проводит все лето в своем доме в Саутхемптоне, поэтому в апартаментах никто не живет. В них четыре спальни, — быстро добавляет он, чтобы я не истолковала неправильно его предложение.

— Конечно, это было бы замечательно.

А если я смогу попасть на эти проклятые летние курсы, будет езде лучше. Если я, конечно, не уеду с Себастьяном во Францию, вместо всего этого.

— Эй, — говорит он. — Знаешь, я скучал по тебе.

— Тебе не следовало, Джордж, — скромно говорю я. — Ты ведь совсем меня не знаешь.

— Я знаю тебя достаточно, чтобы скучать по тебе. Тебя это смущает?

Я должна сказать ему, что у меня уже есть парень, но еще слишком рано, я едва его знаю, поэтому я улыбаюсь и ничего не говорю.

— Кэрри! — приветствует меня Айлин, старшая официантка в «Браунстоун», как будто я ее старая подруга. Она осматривает Джорджа с головы до ног и одобрительно качает головой.

Джордж изумлен.

— Тебя здесь знают? — спрашивает он, беря меня за руку, когда Айлин проводит нас к столику. Я загадочно киваю.

— Чем славится это место? — спрашивает он, открывая меню.

— «Мартини», — улыбаюсь я. — Неплох французский луковый суп и отбивные из барашка.

Джордж усмехается.

— Да — «Мартини» и нет — луковому супу. Это одно из тех блюд, которые американцы считают французским, но ни один уважающий себя француз никогда его не закажет в ресторане.

Я хмурюсь, он опять меня смутил. Интересно, сколько еще раз за вечер я вот так буду чувствовать себя дурочкой. Джордж заказывает улитки и кассуле[12] — все то, что я хотела заказать прошлым вечером, но не смогла, потому что Себастьян все выбрал сам.

— Я хочу узнать о тебе побольше, — говорит Джордж, беря меня за руку через стол.

Я осторожно вытаскиваю руку, притворяясь, что хочу сделать еще один глоток «Мартини».

— Что ты хочешь знать?

— Для начала — могу ли я ожидать, что увижу тебя в Брауне следующей осенью.

Я опускаю глаза.

— Мой отец хочет, чтобы я поступила в Браун, но мне всегда хотелось жить в Манхэттене. — И прежде чем я успеваю подумать, я рассказываю ему все о своей мечте стать писательницей и о том, как я пыталась попасть на летний литературный семинар в Нью Скул и как мне отказали.

Он не находит ничего удивительного в этой истории.

— Я знал несколько писателей, — хитро говорит он. — Отказ — это часть процесса. По крайней мере, вначале. Множество писателей даже не публикуются, пока не напишут две-три книги.

— Правда? — Я чувствую прилив сил и надежд.

— Ну, конечно, — со знанием говорит он. — В издательском деле полно историй о рукописи, которую отвергли двадцать издателей, пока кто-то не рискнул и не превратил ее в настоящий бестселлер.

Это же моя история: я выдаю себя за самую обычную девушку, но где-то внутри меня живет звезда, которая ожидает, пока кто-нибудь даст ей шанс.

— Эй, — говорит он. — Если хочешь, я бы с удовольствием почитал что-нибудь, что ты пишешь. Может, я смогу помочь.

— Ты? — изумленно спрашиваю я. Никто никогда не предлагал мне помощь. Никто не поддерживал меня. И тут я смотрю в большие карие глаза Джорджа и тону в них от нежности и благодарности. Он такой милый. И, черт побери, я хочу попасть в эту летнюю школу, жить «в Сити», ездить в гости к Джорджу и слушать львов в Центральном парке. Я вдруг хочу, чтобы мое будущее стало реальностью.

— Разве было бы не здорово, — если бы ты была писателем, а я редактором в «Нью-Йорк Таймс»?

Да! Я хочу кричать. Осталась только одна проблема: у меня есть парень. Я не могу позволить себе обманывать Джорджа, поэтому должна прямо сейчас все ему рассказать. Иначе получается нечестно.

— Джордж, я должна тебе кое-что сказать…

Я уже собираюсь раскрыть свою тайну, когда к нашему столику с хитрым выражением лица подходит Айлин.

— Кэрри, — говорит она, — тебе звонят.

— Мне? — взвизгиваю, я, переводя взгляд с Джорджа на Айлин. — Кто мне может звонить?

— Тебе лучше пойти и узнать.

Джордж приподнимается, когда я встаю из-за стола.

— Алло? — говорю я в трубку. У меня дикая мысль, что это Себастьян. Он выследил меня, узнал, что я на свидании с другим парнем, и он в ярости. Вместо этого я слышу голос Мисси.