Дневники Кэрри - [32]

— Кэрри, — говорит он, — это действительно настолько смешно?

— Да, — хохочу я. И меня накрывает новая волна смеха, пока Себастьян смотрит на меня и прикуривает сигарету.

— Держи. — Протягивает он мне ее.

Я поднимаюсь, опираясь о него.

— Это же смешно, ты не находишь?

— Это весело.

— Почему же ты не смеешься?

— Я смеюсь, но мне больше нравится смотреть, как ты смеешься.

— Правда?

— Да. Это делает меня счастливым.

Он обнимает меня, и мы заходим внутрь.

Я веду его на четвертый этаж. Тут мало кто бывает, потому что здесь стоят книги по машиностроению, ботанике и непонятным научным исследованиям, ради которых большинство людей не затрудняют себя преодолением четырех пролетов. В середине зала — старый, покрытый ситцем диванчик. К нему мы и направляемся.

Мы целуемся уже примерно полчаса, когда слышим громкий злой голос:

— Привет, Себастьян. А мне было интересно, куда это ты убежал.

Себастьян лежит сверху меня. Я смотрю через его плечо и вижу Донну ЛаДонну, нависшую над нами, подобно злой Валькирии. Ее руки сложены на груди, подчеркивая пышный бюст. И если бы дыханием можно было убить, я была бы уже мертва.

— Ты отвратителен, — бросает она Себастьяну, пока не переводит внимание на меня: — А ты, Кэрри Брэдшоу. Ты еще хуже.

— Не понимаю, — тихо говорю я.

Себастьян выглядит виноватым:

— Кэрри, прости меня. Я не представлял, что она так отреагирует.

А что же он «представлял», интересно мне. С каждой минутой злость во мне нарастает: завтра утром в школе это станет темой номер один, и я буду выглядеть или дурой, или стервой. Себастьян кладет руку на подлокотник, ковыряя деревянное покрытие обгрызанным ногтем, как будто он смущен происходящим не меньше моего. Возможно, я должна наорать на него, но он выглядит таким милым и невинным, что я не могу этого сделать. Я строго смотрю на него, сложив руки:

— Ты встречаешься с ней?

— Все так запутанно.

— Как?

— Мы с ней не то чтобы встречаемся.

— Это как «я не то, чтобы беременна». Ты либо встречаешься с ней, либо нет.

— Я — нет, но она думает, что да.

И чья это ошибка?

— Разве ты не мог ей сказать, что между вами ничего нет?

— Это не так просто. Я ей нужен.

Теперь с меня точно довольно. Как уважающая себя девушка должна реагировать на такую чушь? Предполагается, что я скажу: «Нет, пожалуйста, ты мне тоже нужен»? И что это за старомодная формулировка — «я ей нужен»?

Он подвозит меня к дому и паркуется.

— Кэрри…

— Я лучше пойду, — резко говорю я.

Что еще я должна делать? Что, если ему больше нравится Донна ЛаДонна и он просто использует меня, чтобы она приревновала? Я выхожу из машины, громко хлопаю дверью и иду к дому. Уже около двери я слышу его быстрые уверенные шаги позади. Он берет меня за руку.

— Не уходи, — говорит он. Я позволяю ему развернуть меня к себе и положить руки на мои волосы. — Не уходи, — шепчет он и наклоняется к моему лицу. — Может быть, мне нужна ты.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Ты не можешь всегда получать то, что хочешь

— Мэгги, что случилось?

— Ничего, — холодно говорит она.

— Ты злишься на меня? — удивляюсь я.

Она останавливается, поворачивается и смотрит прямо на меня. И вот оно — лицо девушки, которое одинаково во всех странах и которое означает: «Я зла на тебя, и ты должна знать почему, я ничего не собираюсь объяснять».

— Что я сделала?

— Что ты не сделала.

— Хорошо, что я не сделала?

— Это ты скажи мне, — говорит она и идет прочь.

Я обдумываю несколько возможных сценариев, что я такого не сделала, но не могу найти ответ.

— Мэгз. — Я следую за ней по коридору. — Прости меня за то, что я не сделала. Но я честно не знаю, о чем речь.

— Себастьян, — огрызается она.

— Эээ?

— Ты и Себастьян. Я прихожу в школу утром, и все о вас знают. Все, кроме меня. И я, предполагается, одна из твоих лучших подруг.

Мы уже около двери в аудиторию, где проводят общешкольное собрание и где мне придется лицом к лицу столкнуться с подругами Донны ЛаДонны и с теми, кто ее друзьями не являются, но очень хотят ими быть.

— Мэгги, — защищаюсь я. — Так уж вышло. И у меня не было времени позвонить тебе, я собиралась рассказать все сегодня утром.

— Лали знала, — говорит она.

— Лали все видела. Мы с ней были в бассейне, когда пришел Себастьян, чтобы встретить меня и проводить домой.

— И что?

— Перестань, Мэгвич. Не хватает еще, чтобы ты тоже злилась на меня.

— Посмотрим. — Она толкает дверь в аудиторию. — Поговорим об этом позже.

— Хорошо, — вздыхаю я, когда она уходит. Я крадусь вдоль задней стены, быстро спускаюсь по лестнице к своему месту, стараясь привлечь как можно меньше внимания, и когда я, наконец, подхожу к своему ряду, то понимаю, что что-то не так. Я проверяю прикрепленную табличку, на которой, как я и ожидала, написана буква «Б», что означает, что я ничего не перепутала. Все в порядке, это мой ряд, вот только мое место занято — там сидит Донна ЛаДонна. Я оглядываюсь в поисках Себастьяна, но его нет. Трус. У меня же нет выбора, и я намерена сама выпутаться из сложившейся ситуации.

— Извини, — говорю я, проходя мимо Сюзи Бэк, которая последние три года каждый день носит исключительно черную одежду, Ральфа Боменски, болезненно бледного парня, чей отец владеет заправочной станцией и заставляет Ральфи работать там в любую погоду, и Эллен Брэк, в которой почти два метра роста, и она всегда выглядит так, словно хочет сжаться в маленький комочек и испариться — сейчас я ее понимаю, как никогда. Следующая на моем пути — Донна ЛаДонна. Ее волосы напоминают гигантский пушистый белый одуванчик, который закрывает всем остальным обзор. Она с большим воодушевлением разговаривает с Тимми Брюстером — это самая долгая беседа между ними, которую я когда-либо видела. Ее голос такой громкий, что его можно расслышать за три ряда.