Дневники исследователя Африки - [79]

Когда мы были на южном конце Мверу, то от нас до города Касембе было столь близко, что казалось, есть смысл тут же установить, какова длина озера, и заодно посетить Касембе. Мы пошли на север между двумя хребтами гор, идущими вдоль восточной стороны озера, но горы и долины так заросли высоким лесом, что сквозь него редко проглядывало озеро. Города Касембе мы достигли 28 ноября. Он стоит близ северного конца маленького озера Мофве, шириной от одной до трех миль и длиной в шесть или семь; в озере полно заросших осокой островков и много рыбы. Местность здесь совершенно ровная, но в пятнадцати или двадцати милях на запад от Мофве, в Руа, виден длинный горный хребет. Между этим хребтом и Мофве протекает к озеру Мверу река Луапула. Озеро называется Мверу оката (великое Мверу), так как длина его около пятидесяти миль.

Город Касембе представляет собой плантацию касавы, длиной и шириной в милю, хижины разбросаны по всей этой площади. Некоторые из них окружены квадратными дворами, огороженными тростником, но никаких попыток расставить жилища в каком-нибудь порядке не делалось; все это можно скорее назвать деревней, чем городом. Нельзя было даже приблизительно определить количество населения путем подсчета хижин; они расположены беспорядочно и заслонены касавой. Но по моему впечатлению, основанному на подсчете жителей других подобных скоплений хижин, население города меньше тысячи душ. Двор, или огороженная площадка Касембе – некоторые назвали бы это дворцом, – прямоугольный участок размером триста ярдов на двести. Его окружает высокая тростниковая изгородь. Внутри, где Касембе устроил в мою честь торжественный прием, стоит гигантская хижина самого вождя и десятка два маленьких хижин для прислуги. Хижина королевы сооружена позади хижины вождя и тоже окружена рядом маленьких хижин. Большая часть огороженного пространства занята плантацией касавы, Curcus purgaris и хлопка.

Касембе сидел перед своей хижиной на квадратном сиденье, поставленном на львиные и леопардовые шкуры. Он был одет в одежду из грубого манчестерского ситца, синего с белым, с каймой из красной байки, уложенную крупными складками, так что она была похожа на кринолин, повернутый задом наперед. Руки, ноги и голова его были прикрыты рукавами, поножами и шапкой, сделанными из разноцветных бус, снизанных в красивые фигуры. Поверх шапки была надета корона из желтых перьев. Каждый из его сановников выходил вперед под громадным, плохо сделанным зонтиком в сопровождении своих подчиненных, отвешивал поклон Касембе и усаживался по правую или левую руку от него. То же сделали музыканты из оркестра. Меня вызвали, я встал и поклонился. Старый советник с обрезанными ушами сделал вождю доклад, насколько мог подробный, о том, что он смог во время нашего пребывания узнать об англичанах вообще и о моем прошлом в частности.

Очень большое внимание возбудило сообщение, что я прошел через страну Лунда, к западу от владений Касембе, и посетил вождей, о которых он почти ничего не знает. Затем Касембе заверил меня, что я желанный гость в его стране, могу ходить, куда пожелаю, и делать, что хочу. Мы пошли во внутреннее помещение (два мальчика несли за Касембе его шлейф), где были разложены все мои подарки. Он уже раньше сам осматривал их, и мы знали, что он остался доволен. Подарки состояли из восьми рядов шерстяной саржи оранжевого цвета, большой полосатой скатерти, еще одного большого куска ткани манчестерского изготовления, имитирующей материю Западного берега, африканской выработки; эти материи неизменно вызывают восхищение арабов и африканцев; кроме того, большой, богато позолоченный гребень для узла прически, какой носили леди пятьдесят лет назад. Его подарил мне один мой приятель из Ливерпуля, и так как Касембе и люди Нсамы отращивают себе волосы и собирают их сзади в узел, то я был уверен, что этот предмет будет в его вкусе. Касембе выразил свое удовольствие и снова приветствовал меня как желанного гостя.

У меня было еще одно свидание с Касембе, когда я пытался уговорить его не продавать своих людей в рабство. Некоторое время он слушал меня, потом разразился тирадой о величии своей страны, о своей власти и могуществе; но Мохамад бин Салех, живущий здесь уже десять лет, высмеял его и вызвал смех присутствующих, рассказав, как другие вожди в стране Лунда дарили мне быков и овец, а у Касембе для подарка была только жалкая козочка и немного рыбы. Мохамад также заявил, что на свете есть только два настоящих государя – султан Занзибара и королева Виктория. Когда мы пришли в третий раз, чтобы попрощаться с Касембе, он держался далеко не с такой важностью, и у меня создалось впечатление, что я мог бы скоро с ним подружиться. Вход в его двор украшен множеством черепов, и у большого числа его сановников обрезаны уши, а у некоторых отрублены руки; это показывает, какими варварскими способами он добивается усердия в работе и честности своих министров. Я не мог удержаться от неприязни к нему.

Португальцы побывали у Касембе уже давно. Однако, так как каждый новый Касембе строит себе новый город, нелегко установить точно место, куда приходили чужестранцы. Города последних семи Касембе располагались в пределах семи миль от нынешнего дворца. Из посетивших Касембе путешественников единственным, имеющим научную подготовку, был Ласерда, губернатор Тете на Замбези. Он умер на речке Чунгу в трех или четырех милях отсюда. Место это называется Ншинда, или Инчинда; в записях португальцев оно обозначено как Лусенда, или Усенда. Широта указана в этих записях с ошибкой почти в пятьдесят миль, но африканцы говорят, что Ласерда прожил всего десять дней после своего прибытия. Вполне вероятно, что во время последних наблюдений голова его уже была затуманена лихорадкой. Кому приходилось испытывать, что это значит, тот охотно извинит любую сделанную им ошибку. Целью прихода Ласерды было осуществление давнишнего желания португальцев создать трансконтинентальное сообщение между их западными и восточными владениями. Такое путешествие не было совершено ни одним португальцем, но два черных торговца частично осуществили подобный переход, пройдя один раз от Касанги в Анголе до Тете на Замбези и возвратившись назад с письмом от губернатора Мозамбика.