Дневники исследователя Африки - [50]

Я сделаю эту прекрасную страну более известной людям. Не хватает слов, чтобы описать ее богатства, но большая их часть пропадает даром из-за работорговли и внутренних войн.

31 декабря. Вышли утром после дождя. С деревьев и листьев травы капало, где-то рычал лев, но мы его не видели. Какая-то женщина, пришедшая издалека, построила аккуратную крохотную хижину на пепелище материнского жилища; несомненно, приношение пищи, которую она поместила в хижинку, и весь этот обряд дочернего благочестивого почитания принесли утешение душе бедной скорбящей.

Пришли в деревню вождя Читембы, но она оказалась покинутой жителями. Бабиса на время сбора урожая частично разбирают свои хижины и перетаскивают кровлю к участкам, где и живут до конца работ. Оставление жилищ на время необитаемыми приводит к исчезновению в них многих насекомых. Мы видели, что, куда бы ни приходили работорговцы бабиса или арабы, они оставляют после себя клопов. Было бы хорошо, если бы все причиняемое ими зло ограничивалось только этим. Когда мы пришли, Читемба работал на своем участке, но он скоро появился и предложил нам на выбор любую из неразобранных хижин. Читемба – старик, он гораздо откровеннее и правдивее, чем последний вождь. Он сказал, что Читапангва – верховный вождь всех абемба.

Три или четыре женщины, которые при нас в деревне Моэрвы исполняли танец для вызывания дождя, оказались здесь и занимались тем же; лица их были напудрены мукой, они держали в руках топоры и подражали, как могли, мужским голосам. Получил просо (маэре) и курицу.

Кончается 1866 год. Он был не так плодотворен, как я рассчитывал. Попытаюсь добиться большего в 1867 г. и быть лучше – проявлять больше терпения и любви. Пусть Всевышний, которому я вручаю пути свои, приведет к вершинам мои желания и поможет мне преуспеть! Пусть все грехи 66-го года будут прощены мне ради Христа.

1 января 1867 г. Пусть тот, кто был полон милости и правды, наложит на меня отпечаток своего характера.

По желанию моих людей остаемся на сегодня в деревне Читембы, Мбулукута, так как сегодня Новый год. К тому же здесь можно достать еду.

2 и 3 января. Остались на месте из-за надвигавшегося дождя. Купил похожее на крысу животное сензе (Aulocaudatus Swindernianus), рад был, что достал хоть что-то мясное.

4 января. Идет дождь. Термометр, градуированный в высотах по точке кипения, показывает, что мы находимся на высоте 3565 футов над уровнем моря. Высота по барометру (над уровнем моря) 3983 фута. Получили здесь немного проса. Мы предпочитаем выжидание ходьбе под дождем, который промачивает насквозь и портит наши товары. У нас нет ни сахара, ни соли и, следовательно, нет запасов, которые бы растворялись, но от дождя легко портятся ткани и порох. Еда тяжелая и скудная. Все время ощущаю голод и постоянно, вместо того чтобы крепко спать, вижу сны о хорошей пище. Даже в часы бодрствования перед моим воображением встают отчетливо вкусные блюда прежних времен. Это довольно странно, так как я обычно не вижу снов; собственно говоря, я почти никогда не вижу снов, кроме как перед заболеванием или когда болен.[20]

Находимся на северном (вернее, северо-западном) краю большой долины Луангвы. Приходящий с востока дождь выпадает здесь в верхней и нижней части долины, но значительная ее часть еще не напиталась как следует влагой. Все травы уже дали семена, и все же стебли с семенами не выше двух футов. Пастбища здесь превосходные. Население использует время непрерывных дождей для охоты на слонов, которые застревают в грязи, погружаясь в размокший мягкий грунт на пятнадцать – восемнадцать дюймов; даже слону, такому сильному животному, трудно в этих условиях убежать.

5 января. Погода все еще задерживает нас. Как только сильные дожди прекратятся и настанет ясный день, мы тронемся в путь.

6 января. После воскресной службы ко мне явились два человека сказать, что идут в Лобембу и могут проводить нас в деревню вождя Мотуны. Дня два назад тоже приходил один проводник, но у него был такой неприятный взгляд, что мы все от него отшатнулись. Лица этих двух нам понравились, но они оказались не такими удачными проводниками, как мы надеялись: они повели нас на запад без дороги. Шел мелкий дождь, и нам не хотелось вступать в лес без них. Жилье здесь можно встретить только на больших расстояниях одно от другого, нет и животных. Днем подошли к глубокому ущелью, заросшему гигантским строевым лесом и бамбуком. На дне ущелья течет река Мавоче.

Из-за сырости все деревья поросли лишайником. На крутом спуске было так скользко, что двое из моих людей упали; один из них, несший хронометры, упал дважды. Это было несчастьем, так как при этом у часов изменился ход, что выяснилось при первом же сравнении часов вечером. В деревне Мотуны нет пищи, но вождь все же попытался вымогать у нас ткань, требуя четыре ярда, на том основании, что он владеет этой местностью. Мы заявили, что в таком случае выйдем из его деревни и соорудим себе шалаши на «Божьей земле», т. е. на невозделанных местах; тогда он попросил нас остаться. Из этой деревни видна очень высокая гора Чикокве на запад-юго-запад отсюда. Народ, живущий в этих горах, называется матумба. Здешние жители носят наименование локумби, но, как бы ни назывались отдельные племена, все это бабиса, подчиненные бабемба; их привычное занятие – работорговля довела их до жалкого состояния жителей джунглей. Питаются они в основном дикими фруктами, корнями и листьями. При возделывании земли под просо здесь пользуются деревянной мотыгой, орудие имеет V-образную форму и делается из сука с отростком; острый конец имеет в диаметре около дюйма, этим острием они царапают почву, по которой сначала разбрасывают семена. Утром, когда мы проходили мимо участков, примерно дюжина молодых людей были заняты таким делом на своих маленьких участках.