Дневники исследователя Африки - [10]

Буйволов опять искусали цеце и еще другие мухи, похожие на комнатных, но с прямым твердым, а не мягким хоботком. Есть еще и крупные мухи, кусающие до крови. На укусы цеце буйволы внимания не обращают, но крупные мухи и мухи с твердым хоботком беспокоят их. По-видимому, мух цеце больше всего привлекают верблюды; они насасываются верблюжьей крови досыта. Мулы и ослы, наверное, им не нравятся.

Глава 2

1 мая 1866 г. Мы идем теперь по сравнительно безлесной местности и можем продвигаться без непрестанной рубки и расчистки. Прекрасно, когда можно обозревать окружающую природу, хотя почти все вокруг кажется покрытым массами тенистой листвы, большей частью темно-зеленой, ибо листья большинства деревьев блестящие и темные, как у лавра. Мы прошли мимо гигантского камедного дерева, кумбе. «Кумбе» – значит копать. Камедь называется чангкумбе, то есть «то, что выкапывают». Арабы называют ее сандарусе. Плоды дерева малоле, из плотной древесины которого изготовляются все луки, осыпались на землю; вид у плодов заманчивый (продолговатые, похожие на персики, внутри несколько семян), но едят их только гусеницы.

Подойдя к деревне Нтенде, мы увидели, что она окружена крепким частоколом, поставленным из страха перед нападением мабиха. Люди из племени мабиха переправляются через реку и похищают женщин, когда те ходят по воду; их отправляют на рынок в Ибо. Жители деревни хотели сделать пролом в частоколе и впустить нас, если мы останемся на ночевку, но мы отклонили это предложение.

Не доходя Нтенде, мы миновали развалины двух деревень. Жители их напали на нас, когда мы поднимались по Рувуме в 1862 г. У меня сохраняется старый парус с четырьмя дырками от выстрелов, которыми нападавшие проводили нас, после того как получили ткань и заверили в своей дружбе. Зверское нападение было поистине неоправданным и ничем не вызванным. Нападавшая группа устроила засаду на возвышенном участке в стороне от реки в то время, как их женщины вышли поглядеть на нас.

2 мая. Снова приближаются горы. Мы проходим одной из них, запомнившейся со времени первого подъема по реке. Она похожа на столовую гору. Высота ее 600–800 футов, называется Липару. Плато становится гористым; от западного края его подошвы берет начало непересыхающий ручей, образующий озеро на луговой полосе вдоль Рувумы. Деревья, любящие такие непересыхающие ручьи, распространили свои корни по всему топкому берегу и образовали, таким образом, твердую поверхность, но в отдельных местах можно провалиться на целый ярд. Пришлось заполнять такие глубокие ямы ветвями и листьями и развьючивать животных, чтобы перевести их через ручей. Ночь провели на прибрежной полосе около Липару[8] и двинулись дальше.

3 мая. Отдыхали в деревне племени макоа; во главе деревни стоит старая женщина. Макоа, или макоане, можно узнать по полумесяцу, вытатуированному на лбу или на другом месте. Наш пудель Читане гонял с беспощадной яростью деревенских собак; его грозный вид внушал ужас несчастным дворнягам с желтой и белой шерстью. Грозным пудель казался потому, что трудно было разобрать, с какого конца у него голова, а с какого – хвост. Пудель наслаждался погоней за визжавшими псами, но если бы хоть один из них повернул ему навстречу, он удрал бы назад.

Ко мне подошла добродушная женщина и предложила поесть, но мы уже собрались уходить. И другие женщины кормили наших людей, не получая ничего взамен. Я сказал ей, чтобы она послала с мужем провизию нам вслед, а я заплачу за нее; впрочем, лучше было бы принять предложенное: некоторые угощают просто по доброте душевной и не ожидают ничего взамен.

Лица многих мужчин макоа густо покрыты татуировкой в виде двойных выпуклых линий длиной около полутора дюймов. Сделав разрез, втирают в него древесный уголь и выдавливают тело в этом месте так, что все рубцы оказываются выступающими над поверхностью кожи. Татуировка эта делает их довольно безобразными и придает свирепое выражение, какое принимали в старину наши короли и вожди, когда с них писали портреты.

4 мая. Нам сказали, что ручей, вечно скрытый под тенистой листвой и затянутый корнями водолюбивых широколиственных деревьев, называется Нконья.

Мы разбили лагерь на островке, образованном ответвляющимся от Нконьи рукавом, который дальше вновь сливается с ручьем; владелец участка использовал его под рис.

2 мая цеце снова покусали буйволов, а сегодня у них от укусов других мух (гораздо более страшных на вид, чем цеце) течет кровь артериального цвета. Я раньше ни разу не наблюдал этого симптома, но когда зарезали буйвола, покусанного цеце, мы увидели, что его кровь имеет цвет артериальной.

У нашей коровы воспалился глаз, на крестцовой части таза появилась опухоль, серый буйвол болен, но я приписываю его состояние немилосердной перегрузке вьюками, спина у него изранена; верблюдов, видимо, мухи не беспокоят, однако они слабеют от ужасных гноящихся ушибов и тяжелой работы, у мулов и ослов не видно признаков болезни от цеце, но один из мулов растянул связки плеча и не может нагибаться, чтобы пить и есть.

Кончилась гряда, идущая вдоль северного берега реки. Впереди ровная местность с отдельными выступающими гранитными пиками. У конца гряды в районе, называющемся Ньючи, живет много макоа. В деревне Ньямба, где мы провели ночь на 5-е, живет знахарка, умеющая вызывать дождь. Она поднесла нам большую корзину сироко, или, как его называют в Индии, мунджа, и курицу. Знахарка высокого роста, хорошо сложена, с красивыми руками и ногами и вся покрыта обильной татуировкой. Даже на бедрах и ягодицах сделаны сложные рисунки; она не стыдилась того, что эти места обнажены.