Дневники Химеры - [123]

– С каких пор ты стал суеверным? – фыркнула Сэб.

– Я не суеверный, но знаешь, – Колин сложил руки на груди, – все эти проклятия могил и всё такое – неспроста. Там же страшный грибок развивается и еще какая-то дрянь. Вдохнешь, и сам можешь рядом ложиться.

– А ты не дыши, – посоветовал Алекс. – Я вот слышал о другом проклятии. У тех, кто много возле могил болтает, язык сгнивает. Проверим?

Колин презрительно поджал губы и ухватился за свой край плиты. На счет «три» они вместе с Алексом попытались сдвинуть ее с места, но это оказалось не так-то просто.

– Может, подсобите? – сквозь зубы предложил Колин дамам.

– У меня шов, я не могу, – быстро ответила Сэб.

– А я дряхлая старуха, тут же и похороните, – вторила ей Рита.

– Отмазались, – буркнула Ника и со вздохом взялась за плиту.

Та оказалась невероятно тяжелой, к тому же она не просто лежала сверху, а входила в пазы. Поэтому пришлось поднять ее, чтобы передвинуть.

Не столько боясь проклятий, сколько испытывая отвращение, Ника не вдыхала, пока они не опустили плиту на соседний саркофаг. Заточенный в могилу воздух немного разбавился. И все же девушка готова была поклясться, что чует запах мертвечины, хотя, конечно, это не могло быть правдой. За время, проведенное на смертном ложе, тело Сафара истлело, и едва сохранились фрагменты его скелета и одежды.

– Господь милосердный, как же отвратительно сдохнуть, – охнул Колин, рассматривая останки.

– Ценное замечание, – ехидно произнесла Сэб.

– Смотрите! – воскликнула Ника.

Алекс отодвинул рассыпающийся лоскут савана, и теперь лучи всех фонарей устремились к кожаному переплету – единственному, что еще было целым в этой гробнице. Но что удивительно, дневник, который Ника безошибочно узнала, находился не на теле, а словно в нем, поскольку несколько уцелевших ребер лежали на обложке.

– Это что за чертовщина? – ахнула Рита. – Кто-то перетряс эту могилу?

– Или он съел книгу, – пожал плечами Колин.

– Нет, – Алекс поднял глаза и встретился взглядом с Никой, которая тоже догадалась, что произошло, и ей стало немного не по себе. – Он поклялся сберечь этот дневник и исполнил клятву. Пока был жив – охранял, а когда умер – забрал с собой. Буквально. Кто-то поместил рукопись в его грудную клетку.

– Вот дерьмо, – Сэб прикрыла рот рукой, подавляя рвотный позыв.

– Ни хрена себе, – Колин выразительно цокнул языком. – Да кто бы на такое пошел? Он мусульманин. Это противоречит их законам.

– Видимо, кто-то, кто был ему очень предан, – в задумчивой печали ответила Рита. – Возможно, его жена. Простившая ему любовь и верность другой женщине.

Алекс перегнулся через борт и положил руку на переплет.

– Прости, брат, что нарушаем твой покой. Эта книга послужит на благо нам всем.

– Лорин бы позволила, – сказала Ника, глядя в то, что осталось от черепа.

Алекс мельком глянул на нее и бережно достал рукопись.

* * *

Ресуль Кемаль смотрел в окно сквозь полупрозрачные занавески. Дом опустел, стоило отдать ключ от гробницы. Старому ассасину было известно, что значит лишиться многого, и потому он так тщательно оберегал доверенные братством тайны. Но одно дело – хранить их для потомков, а другое – скрывать от тех, кто жаждет знаний. Если так, то разве не уподобляется он тиранам, сжигающим книги, чтобы погрузить народ во тьму неведения? Сафар понимал, что однажды за его сокровищем придут. И лучшее, на что он мог рассчитывать, что это будут достойные люди.

– Сделай мне чаю! – громко произнес он, чтобы перекричать шумящую на кухне воду. Его сиделка часто увлекалась уборкой сверх меры и забывала о своей прямой обязанности. Иногда ему казалось, что она радуется, что ее подопечный позволяет содержать дом в чистоте. Мать четверых детей, живущая вместе с ними и двумя малолетними внуками, она могла лишь мечтать, чтобы вокруг был порядок. – Душа моя, я не прошу многого. Только чаю!

Услышанные им вдруг шаги не могли принадлежать сиделке: они были тихими, потому что человек крался, и тяжелыми, поскольку был рослым мужчиной.

– Деньги в сейфе, код – шесть единиц. Бери и убирайся.

Повернувшись, Кемаль посмотрел на того, кто крался, и с сожалением увидел удавку у того в руке. Чаю ему уже не принесут. Да и некому.

Но поистине удивился Кемаль, обнаружив еще одного человека, чьи шаги были почти бесшумны. Он был безликим, неприметным, только дорогой костюм, надетый в такую жару, выделил бы его из толпы. Едва ли этот человек передвигается по улицам пешком. Иначе бы он не выглядел столь свежим.

За спиной ухоженного незнакомца появилось еще двое. Эти выглядели как заправские головорезы.

– Добрый день, – вежливо улыбнулся тот. – Мне нужен ключ.

Кемаль усмехнулся:

– Ключ? – он широко улыбнулся и рассмеялся. Обескураженный незваный гость неуверенно улыбнулся, не зная, чем вызвано внезапное веселье.

Смех еще звучал, когда тихо хлопнул выстрел. Из сокрытого в подлокотнике инвалидного кресла ствола вылетела пуля и пробила пах одного из неизвестных. Раненый взвыл и рухнул на землю, лишившись сознания от боли. Второй раз Кемалю выстрелить не удалось. Он оказался опрокинут навзничь, колеса кресла беспомощно вращались в воздухе.