Дневники Берии - [47]

В отеле было мало проживающих, но ресторан ни когда не пустовал: многие туристы заезжали сюда пообедать по дороге на юг. Из постоянных посетителей выделялись три полных француза в темных костюмах, по виду торговцы вином; они ели много и всегда в полном молчании. За соседним столиком сидел и пил воду бледный мужчина, приехавший накануне; рядом с ним располагались коротышка с женой, огромной женщиной с громким голосом; она была очень болтлива.

Мы с Татаной собирались на экскурсию. Владелец отеля, которому мы импонировали, приготовил для нас холодный ленч и бутылку вина. День был ясный и тихий — к обеду, видимо, могла разыграться жара.

Мы решили ехать по желтой дороге в Боне и затем в Туили. Татана радостно говорила, как мечтает осесть навсегда во Франции — купить заброшенную виллу, отремонтировать ее, обставить и устраивать грандиозные званые вечера, приглашать друзей и знакомых. За последнее время она очень изменилась и, кажется, отдавала предпочтение мне. Она по-прежнему ласково обращалась с Борисом, но я знал, что она уже больше не спала с ним. Со мной она истово предавалась любви, но вместе с тем стала еще более отчужденной и загадочной.

Мы остановились в Боне, чтобы выпить кофе. За столиком мы шутили о том, как было бы забавно, если бы Борис вдруг удрал с тремя миллионами. Потом мы пошли к реке. Никого вокруг не было. Татана разделась и искупалась. Я тоже искупался. Потом мы разложили на траве ленч. Татана уговорила меня выпить вина, и мы начали болтать о Кембридже. Она смеялась и маленькими глотками пила вино, лежа на спине. «Иди ко мне», — сказала потом она.

Когда мы разомкнули объятия, она лежала с закрытыми глазами, улыбалась. Мы допили вино и уснули. Меня разбудило прикосновение ее руки.

В тот момент я услышал шум машины.

— Там кто-то есть, — сказал я.

Она засмеялась.

— Вот и хорошо. Покажем им, что не только французы умеют любить.

…Потом мы снова плавали, лежали друг подле друга на траве, пока не спала жара. И только тогда сели в ситроен и поехали. В полукилометре от нашей стоянки мы миновали машину, стоявшую у обочины. В ней никого не было.

По дороге мы завернули на заправочную станцию и вновь выехали на шоссе. Вдруг я почувствовал, что за нами кто-то следует. Это была та самая машина — большой рено с лионским номером. Я не мог ясно видеть водителя, а видел только соломенную шляпу с полями и темные очки.

Я ничего не сказал Татане, но стал обдумывать план действия. Мой ситроен выжимал не более девяноста милей в час и не мог состязаться в скорости с рено. Я мог попытаться оторваться от него только в Шалоне. Шалон большой город, но я не знал его, а водитель рено мог в нем прекрасно ориентироваться. Может, остановиться у обочины и ждать дальнейшего развития событий?

Потом у меня появилась идея. Дорога была разделена на две половины бордюром. Время от времени мелькали разломы в бордюре, оставленные на случай дорожных ремонтных работ. Я приказал Татане застегнуть ремень и, когда показался очередной коридор, резко затормозил и круто повернул руль. Машина пошла юзом и, миновав край бордюра, оказалась на другой половине дороги. Рено на большой скорости пронесся мимо. Я гадал, завернет ли он на следующем разломе или нет? Кажется, не завернул. А мы уже мчались в противоположном направлении. Я рассказал о своих подозрениях Татане.

— Может, это просто совпадение, — сказала она с сомнением.

— Я не собираюсь рисковать тремя миллионами долларов. Наверное, это был кто-нибудь из отеля. Я почему-то вспомнил бледного человека, который пил воду в ресторане. — Возможно, он работает на русских или американцев, или даже швейцарцев. Кто бы он ни был, нам надо убираться отсюда. И предупредить Бориса. У него этот идиотский паспорт, из-за которого ему приходится оформлять визы на въезд и везде оставлять следы своего пребывания.

— Только бы шпик не оказался русским, — вздохнула Татана. — Если он русский — мы пропали.

— Хуже всего Борису: он все еще советский гражданин, — заметил я. — Скорее всего это был американец. Издатель, возможно, что-то заподозрил и попросил ЦРУ расследовать дело. — Я помолчал, потом добавил…

— Хорошо, что деньги у нас. Если надо — завтра мы можем быть на другом конце света.

Прибыв в отель, мы сразу же пошли в мой номер и позвонили Борису в Цюрих. В трубке вибрировал знакомый голос:

— Мон шер, все у меня в сумке! Все было так просто! Показываешь паспорт, оставляешь образец подписи — и все формальности!

С трудом остановив поток восторгов, я рассказал Борису о случившемся.

— Я думаю, ты излишне драматизируешь ситуацию, мон шер.

— Хотелось бы и мне так думать, — сказал я с горечью и повесил трубку. Я спустился вниз, к владельцу отеля.

— Произошли изменения в наших планах, и мы собираемся сегодня ночью уехать в Париж, — сказал я ему. — Если кто-то будет нас спрашивать, сообщите, что нас можно найти в Париже через Америкэн Экспресс. Да, кстати, кто этот человек, что приехал позавчера, такой бледный?

— Это американец. Месье Фром. Он разве не ваш знакомый?

— Да нет. А почему вы так думаете?

— Он все расспрашивал меня о вас, сразу по приезде. И я назвал ваши фамилии. Он был очень настойчив. — Потом он улыбнулся и подмигнул мне хитро: — Я думаю, что он очень интересуется вашей дамой.