Дневники Берии — не фальшивка! Новые доказательства - [15]

Однако на деле убеждённый коммунист в эпоху Сталина — это прежде всего человек, который сознаёт исключительные общественные созидательные возможности, свойственные только социализму, то есть обществу без капиталистов. Убеждённый коммунист — это человек, которому лично интереснее жить и работать в обществе, где каждый должен работать на общество так же, как общество должно работать на него.

И вот как раз таким убеждённым коммунистом Лаврентий Павлович Берия, безусловно, был. Он работал не ради накопления личных богатств и возможности развлечений по всему миру — от Куршевеля до космического туризма, а просто потому, что ему было интересно созидать новое и великое, а для яркой развитой личности подлинный социализм предоставляет в этом отношении практически безграничные возможности.

Причём подлинный, а не изуродованный хрущёвщиной, брежневщиной и горбачёвщиной и подрытый «кротами» социализм организуется таким образом, что яркий человек получает возможность для достижения не только индивидуального успеха, но и успеха, обеспеченного усилиями коллектива, руководимого яркой личностью.

В этом отношении Советский Союз эпохи Сталина представлял собой невиданный ранее в мировой истории гигантский коллектив во главе с когортой ярких личностей, наиболее яркими и талантливыми из которых были Сталин и Берия.

Профессор Козлов, похоже, не догадывается, что крупная личность может увлечённо и много работать на общество не за должности, не за акции и дивиденды, не за возможность купить модную этуаль или футбольный клуб…

Талантливый человек, крупный социалистический организатор и политик способен работать на износ просто потому, что это чертовски увлекательно и интересно, даже если ты света белого за делами не видишь и на годы укорачиваешь себе жизнь.

А кроме того, есть же ещё и чувство долга, ответственности — и перед Родиной, и перед своим талантом.

Сталин и те из его соратников, кто его не предал, всё это хорошо понимали и именно этим жили.

И вот как раз такой коммунист Берия из текста дневников, а также из изданных мной уже в 2012 году недатированных его материалов виден вполне отчётливо.

Но заслуга в том принадлежит, конечно же, не «фальсификатору» Кремлёву, а самому Берии и той эпохе, которая его сформировала, возвысила и раскрыла.

Профессор Козлов пишет о том Берии, которого якобы сфальсифицировал Кремлёв, так:

«Он выше всех членов Политбюро ЦК ВКП(б), исключая Сталина, перед которым преклоняется, видя его слабости (например, подозрительность), он уважает Молотова и немного Маленкова, презирает Хрущева и т. д. Иначе говоря, перед нами достойный преемник Сталина, реальными делами и стратегическими размышлениями доказавший свое право на это. Эдакая динамо-машина, готовая после смерти Сталина раскрутить СССР в благополучное будущее».

В такой оценке Берии много неверного, почти клеветнического…

Берия не преклонялся перед Сталиным как перед иконой, но, сам будучи крупной личностью, ясно видел масштаб Сталина.

Берия относился к своим коллегам вполне адекватно, просто его деловое превосходство становилось с годами всё более очевидным, в том числе и для него самого. Сергей Есенин в тридцать лет публично заявлял: «Я о своём таланте много знаю»… Так что, Берия не имел права сказать того же о себе, например, в 50 лет — в 1949 году?

При этом Берия не завидовал никому, а ему завидовали многие, причём завидовали не его статусу, а именно его таланту.

Берия не презирал Хрущёва, он просто не заблуждался относительно его деловых качеств, хотя, как оказалось, самым трагическим для себя образом заблуждался относительно его моральных, нравственных качеств.

Но вот с определением Берии как «динамо-машины, готовой после смерти Сталина раскрутить СССР в благополучное будущее», я могу профессора Козлова лишь поздравить. Это и впрямь хорошо сказано. И если бы я действительно был подлинным автором дневников Берии, то поздравил бы и себя с тем, что сумел даже у профессора Козлова сформировать именно такое впечатление от Берии.

А так я лишь испытываю удовлетворение от того, что масштабы той эпохи порой подвигают даже деятелей этой «эпохи» на подобные точные метафоры.

Я позже вернусь к теме эпохи и её отражения в трудах современных историков и «историков», а пока, оставаясь в рамках ответа непосредственно своему рецензенту, перейду к анализу выводов статьи профессора Козлова.

Впрочем, перед этим — пара вводных слов-.

Как я уже не раз отмечал, до того как взяться за работу по подготовке материалов Л. П. Берии к печати всерьёз, я провёл некий предварительный анализ текста дневников, в том числе и его информационной структуры. Профессор же Козлов дополнил анализ, и я за это, но только за это, ему искренне благодарен.

Профессор Козлов чётко выделил в тексте три основных структурных информационных пласта, якобы принципиально отличающихся друг от друга, и дал им оценку. Но какую!

Он пишет:

«Таким образом, «Личный дневник» Берии представляет собой компиляцию трех пластов информации:

1) документальных свидетельств подлинных и достоверных документальных исторических источников;

2) документальных свидетельств, представляющих собой попытку фальсификатора реконструировать некоторые события, невнятно, а то и вовсе не отраженных в подлинных и достоверных документальных исторических источниках, т. е. создать некую гипотетическую модель действительно