Дневники 1932-1947 гг - [14]

— Сказал от тебе что-нибудь?

— Нет. Я ведь молчал — военный человек. Так не забудь как-нибудь отметить.

Несколько дней назад разговаривал с Семеновым.

— Мы придумали приспособление одно. Резиновые амортизаторы. Старт будем давать в воздухе! Во!

Рад и Прокофьев:

— Скоро сможем положить на Альтовского.[24] Пришлем своим друзьям пригласительные билеты из плотного картона с золотым ободком и напишем как на футбольных афишах: «в случае ненастной погоды матч не отменяется» или «игра состоится при любой погоде».

Он бедняга совсем вымотался. Лицо стало нервным цвет — желтый. Несколько раз ему давали (вернее силой посылали) в Архангельское. Побудет день-два и сбежит. Фира даже тихо жаловалась по начальству.

— Погоди, — отвечал на все Георгий, — вот слетаем, тогда все сделаем и отдохнем, и квартиру оборудуем, и в театр даже сходим. Готовь тогда, Лазарь, бутылку коньяку!

16 ноября

Сегодня у нас вышла моя заметка об альпинизме. Вечером, в зале профсоюзов Дворца Труда был доклад Евг. Абалакова о его восхождении на Хан-Тенгри. Собрались московские альпинисты — человек 800. Хай, крик, аплодисменты. Абалаков говорил два часа. Затем выступил Крыленко. Встретили в штыки. Ну и… (зачеркнуто).

5 декабря

С международной выставки в Париже приехал Кокки. Я позвонил ему, что Лабенко[25] собирается бить рекорд с грузом на гидросамолете.

— Меня знаешь, Лазарь, это уже не трогает. Я дал эти рекорды в серию, все идет нормально. Вот сели бы не били — тогда волновался бы… А сейчас надо другую идею в серию закладывать…

14 декабря

За это время, пожалуй, самым интересным авиационным событиями были полеты Гроховского на «Р-5» с 10 и 16 людьми. Позавчера вечером я и Левка заехали к нему на квартиру. Сидели, толковали о всяких делах. Туполева он ненавидит звериной ненавистью:

— Он меня съел. Он ест всех, кто строит самолеты, отличные от АНТ.

Затем он перешел к своей последней идее:

— Разрабатывая систему самолета-снаряда я пришел к новой теории всемирного тяготения и дал новое объяснение движению всей галактики, Земли, солнца, происхождению солнечных пятен на земле и всякой прочей вещи.

Башка у этого человека гениальная. Это — Эдиссон авиации, человек, не знающий преград технике.

Вчера в редакцию пришел Прокофьев. Виделись мы с ним до этого на выпуске аэроклубовцев. Веселый, довольный.

— В начале января — жду.

— А Юрий?

— Юрий, выздоровел, начал работать. Пойдет самостоятельно месяца через три на «ОСО-2». Еще с кем-нибудь.

— Со мною!

— Ну что ж, и с тобой.

Позже зашел Шевченко. Ругательски ругал стратопоезд. Рассказывал, как однажды садился после обрыва троса с километром троса.

— Хотел выпрыгнуть — обидно биться из-за паршивого планера — не вылезешь. Еле сел.

Рассказал о своей последней летной аварии.

— Нужно было проверить наш разведчик в штопоре. Набрал тысячи две и начал штопорить. Витков 15 сделал и вижу, что машина не выходит в нормальное положение. Попробовал еще — и мотор сглох. До земли — метров 700. На 25 витке приказал летнабу выкидываться. Тот моментально выбросился и его пулей отбросило в сторону. Я посмотрел — раскрылся. Начал сам выкидываться. Трудно. Сижу в центре тяжести — прижимает. Машина сделала уже 28 витков. До земли 450–500 метров. Наконец выскочил, раскрылся. Вздохнул свободно. В этот момент меня догнала машина и крылом по стопе — раз! Половину перебила. Здоровенная встряска. Парашют мешком. Пер к земле пулей. Но отделался удачно — сел на Кр. Пресне и всего-то сместил все суставы. Счастливый билет! Один из 1000. Лежал 2 месяца.

Делился планами. Сейчас облетывает тренировочный истребитель «НВ-2» инж. Никитина. Хвалит. Очень просит написать. Родное ему дело. Конструкторы Шевченко и Носиков сами сделали эту машину. Все воскресения выкались, все свободные вечера.

Затем страдает за амфибию. Того же Никитина. Почти готова, нет только мотора. С увлечением чертил ее вид. Собирается на ней бить рекорд дальности. Долго всматривался у меня в таблицу.

А затем носится с идеей построить сверхлегкую машину на 10–13 тысяч. «И нужно-то только полтораста тысяч рублей. Пойду завтра к Якову просить..»

16 декабря

Сегодня провел почти весь день у Брюхоненко. Толковали по душам.

— Вам я все рассказываю и показываю, потому что удостоверился в Вашей порядочности.

Он развивал мне свои планы. Скоро ему дадут клиники, в т. ч. у Склифосовского, в коих он будет экспериментировать над людьми.

— Только ради Бога не пишите — и так меня поднимают днем и ночью. А тогда будут со всех концов страны свозить мертвецов. Сейчас мне проблема оживления человека полностью ясна. Я могу твердо сказать, что принципиального отличия между оживлением собаки и человека нет. Я абсолютно убежден, что оживление трупа — дело уже не техники, а времени.

— Что же мешает?

— Видите ли, дело все-таки очень сложное. Нужно прежде всего знать группу крови. Затем у собаки мы ведь умерщвляем второго пса, берем у него кровь и легкие, а здесь где взять? Однажды мне привезли 7 трупов, утонувших при аварии речного трамвая. Мы сначала попробовали обычные медицинские средства возврата жизни (мы обязаны были это сделать), а когда пустили автожектор было уже поздно.