Дневники 1914-1917 - [45]

Потом, вернувшись в тыл, я долго не мог помириться с настроением тыловых людей, в большинстве случаев рассуждающих о какой-нибудь частности; перед ними была завеса, а я заглянул туда.

Когда попадешь в деревню, первое время проходит в напряженной и радостной деятельности, потом постепенно деятельность уменьшается, душа мелеет и начинается лень и тоска, и тут бывает время полного обнищания, как дойдешь до полного обнищания, начинается новая жизнь, и уж это своя собственная, хорошая… Тот болезненный период пустоты бывает и в городе, и в путешествии… (Гриша, вероятно, постоянно так: на дне этой пустоты, однако, начинается сфера животных инстинктов, вот почему у таких людей характерно сочетание пессимизма с жизнерадостностью, прибавить сюда внешнюю свободу, деньги, и будет существо «демоническое»).

Свобода решена древними мудрецами: отпадение себя от внешнего мира — условие свободы. Вопрос только о материи (внешнем мире) — как одухотворить его и сделать свободным. Материальный вопрос страшен только для одного, а как соединились все — он не страшен, его нет совсем. Значит, материальный вопрос сводится к человеческим отношениям: все в человеке.

12 Января. Молоденькая парочка идет: казалось, что это давно-давно прошло, а вот она идет, и до того ясно, что это вечное: вечная безумная попытка своим личным счастьем осчастливить весь мир.

22 Января. Очень, очень мучусь всем своим домашним, очень мучусь. Возможно появление Марухи — появится, и всему этому конец. Но она не является, так что вся эта жизнь как бы украдкой, временная, случайная. И вот это случайное, это игрушечное предъявляет свои права, как самое высшее и единственное. Кажется это вторжением в чужие права, и через это унижением самого себя. Мелькает мысль все чаще и чаще о бездомьи и одиноком странничестве «с палочкой». (Странничанье — конец. Освобожденный дух влечет умершее тело.)

Мечта о жизни. Дома с дорогими квартирами, и в одном окне рука, вся обнаженная, с кружевом возле локтей, мелькнула возле аквариума и показалась в другом окне возле куста сирени, тут поправила что-то в солнечном луче и исчезла в глубине квартиры, а возле стоял и пыхтел автомобиль. Автомобиль и квартира, какое-то поглощающее супружество, но что же там мелькнуло в окне и почему эти зеленые водоросли заставили остро-сладко биться сердце — что это? А в сущности, каждый имеет свои водоросли, но, достигая их, умирает.

Благодетельный умиряющий разум! Но все это в то время было ни к чему, потому что заранее отрицалось всякое бытие в сложившихся формах, казалось, что жизнь начинается сначала и мы несем нечто совершенно новое. Это теперь только стали видны промахи, кажется теперь, так легко бы в то время избежать, имея старые средства.

Чудо естественное рождается в деле мечты: чудо есть дело веры. А мера есть дело разума. Искусство и наука — меридианы и параллели, проведенные по глобусу веры.

7 Февраля. Велебицы. Поездка на войну.

Записная книжка: слова и темы. Журнал: каждый день (даже насильно) записывается все. Каждые пять дней из журнала выбирается материал для газетной статьи.

Газетный очерк должен иметь в виду только войну и в основе — иметь опыт (посредством экскурсии) не писать из старого, только новое открытое.

Нужно иметь в виду, что I) нужно обществу и что его 2) интересует; нужно поддержать веру в народ — анализировать общество само умеет — что интересует (картина, будто сами видят, приближение позиций к тылу, например, интересная тема: сравнить, чего хочет солдат от общества и что общество хочет от солдата).

9 Февраля. Народная молва, как волна, прислушаешься, хочешь принять за правду, а той волны уже нет, идет совсем иной разговор, и, кажется, сам опоздал и не на кого сослаться, та укатилась волна. Только кровно связанному и с высокой точки можно понять, куда катится народная волна, оглядеть горизонт народного моря.

<10 Февраля>. Свобода решена древними мудрецами: отпадение себя от внешнего мира — условие свободы. Вопрос только о материи (внешнем мире) — как одухотворить его и сделать свободным. Материальный вопрос страшен только для одного, а как соединились все — он не страшен, его нет совсем. Значит, материальный вопрос сводится к человеческим отношениям: все в человеке.

11 Февраля. Молитва. Утро раннее, когда все дома спят, а на небе чуть видится в полумраке — летят птицы, и руки складываются сами молитвенно и радость о сотворенном и вечном делает участником всего мира.

И что новое, даже самое великое? Новое это тем только ново, что повелевает глубже заглянуть в старое, древнее и вечное. Так, начиная день, молюсь, чтобы вечером найти себя в делах своих.

Горький задорно борется со страданием, как будто у кого-нибудь оно было целью существования. Нет, потому что страдание неизбежно, мы готовимся встретить его печалью о Боге, но не о мире. Печаль о Боге находит виновника этого страдания, а печаль о мире делает самого виновником, и страдающий человек говорит: я сам виноват. А оно неизбежно!

Хозяйство есть в наше время торговля, и дворянин есть такой же купец.

Нужно так изучить местную жизнь, чтобы возможно было построить будущее: как и чем будут исправлены старые вредители (какие они, чем вредят?), откуда и как появятся новые.