Дневник В. Счастье после всего? - [11]

Омар сел. Дотянулся под столом до моей руки и пожал ее.

Лицо судьи оставалось бесстрастным. Он взглянул на часы. Потом кивнул в сторону Роджерова адвоката.

— Мистер Слоан?

— Да, ваша честь. — Адвокат был высокий, спортивного типа мужчина со светлыми волосами, чуть тронутыми сединой, и твердым подбородком. В спортклубе висела его фотография, кажется, он выиграл в прошлом году теннисный турнир. Его жена, Жасмин (Джеззи) Слоан — председатель объединения «Общий путь», покровительница местного Совета искусств. — Ваша честь, перед вами мистер Тисдейл — сломленный и кающийся человек. — Адвокат взглянул на Роджера с таким видом, будто это сиротка в приюте. Роджер смотрел прямо перед собой. — Этот человек испытал на себе воздействие колоссального стресса, он пережил тяжелую депрессию, он прошел через карьерные взлеты и падения — знал и громадный успех, и сокрушительные неудачи. Ваша честь, мистер Тисдейл признает, что совершил серьезную ошибку, умаляя свое состояние под присягой, и он глубоко сожалеет об этом.

Но присудить мисс Райан все его состояние целиком было бы слишком сурово. Ваша честь, мистер Тисдейл остался бы без гроша. Ваша честь, для нас, конечно, было бы предпочтительно, чтобы первоначальное соглашение было признано утратившим силу. Мистер Райан подписал его под давлением, не вполне осознавая возможных последствий. Но если такой возможности нет, мы считаем, что единственно справедливым в данном случае был бы раздел состояния мистера Тисдейла. Мисс Райан получила бы больше чем достаточно средств, чтобы жить в достатке и роскоши до конца дней своих. Мы надеемся на понимание и снисхождение со стороны суда. Спасибо. — Адвокат Роджера примостился на стуле и ободряюще улыбнулся клиенту.

Судья снова посмотрел на часы.

— Я принял решение.

Он долго и глубоко вздохнул. Потянулся головой к одному плечу, потом к другому, растягивая шею как боксер, и наклонился вперед в своем кресле.

— Я председательствую в этом суде двадцать семь лет. И за эти двадцать семь лет видел самые разные человеческие поступки, встречал мужчин и женщин настолько низких и подлых, настолько потерявших совесть, что назвать их людьми было бы снисхождением, если не ошибкой. Но сегодня побит рекорд. — Судья хмыкнул, снял очки и вытер лицо платком. — Мистер Тисдейл. Вы раскрыли свое состояние, поклялись под присягой, что ваши сведения истинны, и по доброй воле согласились отказаться от прав на любое не указанное в этом списке имущество. Это ваша подпись под контрактом, мистер Тисдейл, или нет?

Роджер кивнул.

— Да, ваша честь. — Голос был едва слышен.

— Вы просто отвратительны, мистер Тисдейл. Вы достойны того, чтобы все потерять.

Я замерла в ожидании «но».

Его не последовало.

— Доставьте мистеру Слаадку документы на ваши счета и другое имущество в течение сорока восьми часов. Если они будут доставлены на десять минут позже, я арестую вас за невыполнение требований суда, поэтому пунктуальность в ваших собственных интересах. Два дня, джентльмены. Это мое решение. — Судья ударил молотком по столу и встал, собираясь уйти.

Омар повернулся, чтобы обнять меня, но тут подскочил Роджер.

— Не может этого быть! Не может! Потаскуха проклятая!

Слоан пытался урезонить его, но безуспешно. Омар шагнул вперед, заслоняя меня, но Роджер обежал его сбоку, бешено молотя руками.

— Потаскуха! Потаскуха поганая!

Он втянул щеки и откинул голову. Я увидела плевок у себя на рукаве.

— Пристав! — крикнул судья. — Немедленно задержите мистера Тисдейла.

Плотная женщина с медными кудрями шагнула к нему, положив руку на пистолет.

— Факт вашего содержания под стражей ничего не меняет, — сказал он Роджеру. — Сделаете необходимые распоряжения мистеру Слоану, чтобы мы могли проконтролировать перемещение денежных средств. У вас сорок восемь часов, — он взглянул на часы, — то есть уже сорок семь и сорок пять минут.

Пристав взяла Роджера выше локтя и хотела увести, но он вывернулся.

— Проклятая потаскуха! — орал он, выгибаясь дугой в мою сторону.

Пристав завернула ему руки за спину, надела пару блестящих наручников. Он вырывался, бился, как бешеная собака, и кидал на меня яростные взгляды, пока его не вывели наконец за дверь.

Омар повернулся ко мне. Меня трясло, но он был совершенно невозмутим.

— С вами все в порядке?

— Со мной все отлично, — сказала я, и это была чистая правда. — Все просто прекрасно.

— Мои поздравления, мисс Райан. — Он протянул руку и подмигнул мне.

— Спасибо, мистер Слаадк.

— При других обстоятельствах я бы напросился на обед, но через полчаса у меня встреча с новым клиентом и, боюсь, надо еще переодеться.

— Зачем?

Он распахнул пиджак и показал мокрую от пота рубаху.

— Вот почему юристы носят пиджаки.

— Даже так?

Мысль о полученном богатстве таилась на самом краю сознания, припрятанная для будущих наслаждений, как кусок шоколадного пирога на дальней полке холодильника. Мне хотелось кружиться волчком, прыгать и кричать в небо: «Я богата! Богата!!» Но не здесь, не сейчас, не в этом месте, оскверненном моим бывшим мужем.

Мы с Омаром вместе вышли из зала суда. На скамейке сидела Серфингистка и кусала ногти.