Дневник студентки МГУ, или Гуманитарии делят на ноль - [3]

– Я имею в виду не сегодня. А вообще. Нам ведь остался только год. Пойдешь в магу или будешь искать работу?

Я задумалась. К началу последнего года бакалавриата ты понимаешь, что учеба скоро кончится, и ты должен схватить туфли своего размера, в которых было бы удобно топать по жизни. Которые были бы не велики, но и не жали. Может, были немного на вырост. Или, наоборот, вначале натерли мозоли, а со временем идеально растянулись бы по ноге. Когда тебе все интересно, сложно сконцентрироваться на одном занятии, которому у тебя будет посвящена вся жизнь. Стрелка на моем внутреннем компасе вертится, как сумасшедшая, и не может выбрать ни одно направление. И на просторах жизненного океана приходится идти на ощупь – то и дело шарахаясь от айсбергов и переставляя паруса, чтобы поймать попутный ветер. Трудно найти что-то, если не представляешь, что именно ты хочешь найти.

– Я как-то не думала, – сглотнула я. – А вы?

– Я – получить диплом! – Женька довольно улыбнулась. – А то мой папа до сих пор боится, что я могу Уни не закончить.

– А я – перейти на самообеспечение, – Катя с улыбкой кивнула официанту, который поставил перед ней капучино.

– Ты и так себя обеспечиваешь, – в один голос крикнули мы с Женькой, зная, что в отличие от нас, тунеядок, Катя работает еще со второго курса.

– Половинчато. А вы знаете, я это не признаю. Я с вами, кстати, до шести. Я должна еще отправить приглашения и сделать презентацию, – Катя поправила воротник блузки и отпила глоточек из чашки, взяв ее аккуратно двумя пальчиками за белую ручку.

– Знаешь выражение: 20 процентов усилий приводит к 80 процентам результата? – вальяжно промурлыкала Женька, пытаясь своим цветущим видом доказать, что так оно и есть.

– Жень, твои двадцатипроцентные подходы работают в восьмидесяти процентах случаев. Но далеко не всегда, – Катя кинула телефон в недавно купленную сумочку от Furla, которой безумно гордилась.

– Сымпровизируешь…

– Лучшая импровизация – когда ты готов заранее.

Они никогда в этом не сойдутся. Катя всегда все держит под контролем, планирует свой день вперед и очень сердится, когда что-то меняется. Для Жени спонтанность и авральность– второе «Я», и она отложит дела до последнего момента, когда соберется катастрофическое число дедлайнов. А потом, не высыпаясь две ночи, все отправит и сдаст. Капризничая при этом, как ребенок.

19:35 Вернулась в общагу. Сегодня всего-навсего сходила на одну пару и встретилась с девчонками, но почему-то устала. Наверное, еще не вошла в бешеный ритм Москвы.

В нашей комнате был творческий беспорядок. Приближенный к абстракционизму. Мы еще не успели разобрать все сумки, привезенные из Нарофоминска от бабушки, полные наших вещей, которые мы вывозили, когда уезжали из общежития на лето. Хотя мы обычно договариваемся, чтоб в нашей комнате не жили никакие абитуриенты («школо-ло», как мы их называем), мы все равно должны освободить помещение. Такие уж правила.

Я люблю свою комнату 1122-2. Мы с Алисой живем в ней вдвоем, хотя в блоке есть еще две комнаты, где девчонки живут втроем и даже вчетвером. Главное, у меня нет проблем с соседкой, только иногда очень уж хочется огреть ее подушкой.

За три года здесь все стало родным. Стол возле окна со стопкой книг, настольной лампой, похожей на клюв пеликана, и прозрачными вазочками с орехами и изюмом. Шкаф в углу, в котором помещается намного больше, чем кажется, с то и дело открывающейся дверцей и вырывающейся одеждой. Наша двухэтажная кровать, которая выполняет экстра функцию в виде вешалки, так как на ней сохнут полотенца и колготки, а на гвоздике прибита вязаная корзинка с разноцветными резиночками. И обои, на которых от трех лет сидения и зубрения учебников расплылся желтоватый отпечаток головы. Мы сами стелили линолеум и вешали полочки. Хотя «сами» – это, конечно, я погорячилась. Линолеум стелил папа, а полочки крепили шурупами однокурсники – мы только командовали, где вешаем. Но тюль мы честно цепляли сами и страшно этим гордились. Это было еще на первом курсе. Мы с Алисой – тогда еще домашние девочки – приехали из Казани в Москву. Одни. Без всех. И, конечно, как всем немосквичам, вначале было тяжело. Скучали по маме. По папе. По домашнему уюту. По ванне – потому что в общаге был только душ. По тому, что раньше еда появлялась сама в холодильнике. Не надо было готовить и таскать тяжелые пакеты из магазина. Мы каждый день болтали с родителями по скайпу, рассказывали, на какую новую пару сходили и с кем познакомились. В конце каждого разговора мама охала и причитала, что до сих пор не верит, что мы смогли поступить в МГУ. На первом курсе я и сама с трудом в это верила.

Вспоминала свое лето поступления. Когда все окружающее ассоциировалось с баллами по ЕГЭ. Ограничение в городе по скорости. Сумма за продукты, когда я бегала в магазин по поручению мамы. Номера домов.

И начало августа. Когда на сайте МГУ появились результаты за внутренний экзамен. Мы сидели за компом: с одной стороны мама, с другой – папа. И перед нами маячил экран с окошком, где решалась наша судьба. А мы с Алиской, внешне чересчур спокойные, как природа перед бушующей грозой, вводили свои регистрационные номера.