Дневник солдата - [21]

31 декабря 1942 года. Ночь накануне нового года. 24 часа. Фейерверком из всех немецких стволов по всему фронту, сопровождаем уходящий военный год, встречая следующий, русский ведет себя спокойно.

16 января 1943 года. Происходит наша смена. 129 пехотная дивизия занимает наши позиции. Мы маршируем по городу и затем по 30 градусному морозу, по холодному скрипящему от мороза снежному ландшафту около 20 км в северо-западном направлении к большому изгибу Волги у д.Лепетиха. Проходимый окоп с блиндажами, места для пулеметов и орудий, располагаются вверху вдоль южного берега. Идеально! Перед нами обвалившийся отвес в 5 или более метров высотой, затем покрытая льдом Волга, которая не позволит ни одному нападающему делать выстрел, и Иван растянул свой окоп в отдалении на 500 м. Если он должен переходить реку, то мы смастерили на отвесном берегу «сверхтяжелые ручные гранаты». Они состоят из прикрепленных на доске 5 см гранаты и ручной гранаты с рукояткой. Снегопады с сильным ветром жестоко надоели нам. Окопы, позиции и входы в бункеры должны оставаться свободными, снежные заносы не имеют конца. Снова в канцелярию. Судьба снова добра ко мне. 21 января вновь попадаю в обоз, рехнунгсфюреру Оскару Шнуркамфу оторвало ногу. Я обязан снять хороший теплый зимний костюм и оставить его на позиции, так я бегу скудно одетый в морозно-холодное утро много километров в лесной лагерь в Мончалово. Промерзший до костей, я стучу в первый дом, из трубы которого идет дым, Когда я вижу испуганные лица жителей, я ставлю свой карабин около дверей, чтобы не достать его, для того, чтобы показать мои мирные намерения, и сажусь около печки. Мое доверие велико, я не вижу опасности, хотя очень легко дело может кончиться плохо. Гостеприимство русских велико, мне предлагают чай, и я снова отправляюсь дальше. Обозом нашего III батальона стал кусок леса вблизи вокзала Мончалово. Так как в этом региона жизнь на поверхности земли не безопасна, для людей и лошадей вырыты под замерзшей землей, покрытые снегом, бункеры. С помощью мин взрывались пласты земли, затем лопатами и совками рыли окоп в 2 м глубиной и достаточной ширины, который покрывался стволами деревьев, балками и досками, сверху засыпался землей. Теперь мы в безопасности от снежных бурь и взрывающихся гранат. Со снабженческими санями я часто по вечерам езжу вперед. Снежные вьюги и темные ночи превращают возвращения в счастливую случайность. Дороги и обозначения больше не видны. Тогда извозчик позволяет лошадям бежать, как они хотят, они всегда находят правильный путь к своему месту. Обратное движение «Буйвол». В середине февраля 1943 начинается погрузка всего вышеперечисленного материала и транспортных средств. Было приказано оставить фронтовую дугу Ржев, которая, как мешок от 160 км глубиной и 100 км шириной вдавалась в немецкий фронт. По местности протянуты другие дороги. При глубоко промерзшем снеге необходимо лишь хорошо убрать снег, этого достаточно для санного и конного пути. Они были развалены, разрушены, заминированы. 1 марта приходит приказ о срочной отмене движения под кодовым названием «Буйвол». Нашим отделениям предписано вновь продолженная «Берташтрассе». При оттепели мы проходим назад в первый день 30 км. Арьергард нашей роты в дуге Лепетиха, обстреливается 200 русскими, которые перешли Волгу по льду. Атака была отбита. На коротких или длинных атаках отступаем. Так, 4 марта, при -20 гр. - 30 км. Оттепель, мороз - доставляют нам много хлопот, но все идет размеренно. Мы, из канцелярии, и функционеры: фельдфебель Эмиль Гулле, Якоб Анфунассер, Георг Коссен, Вилли Рутерс, Эвальд Штеффельд и я, маршируем позади полевой кухни, одной из важнейших повозок. Наши, впереди находящиеся камерады, удерживают в снежных позициях наступающие Советы. По ночам в марше и днем на свободной местности - оборона во льду, в снегу - без пехоты. 5 марта мы достигли одной из линий на высоте на подступах к Сычевке, она должна быть удержана в течение 2 дней. Здесь русский пытается напасть на нас с помощью снабженных мотором саней с пропеллерным приводом - они 7 м длиной, впереди покрыты броней, укреплены 2-мя пулеметами, сзади пропеллер. Безуспешно. Они ранимы по сторонам, так как не покрыты броней, все 7 были отстреляны. 17 марта мы достигаем предусмотренную линию, уже отчасти подготовленную позицию в Никотине, южнее вокзала Дорогобуж. Линия фронта сократилась с 530 км до 200 км. 21 дивизия были окружены. На одной телеге мы еще достаточно быстро едем в лежащую перед новым фронтом деревню и вытаскиваем там картофель, пока он не достался русским. Обозы направляются в «кухонную низину», по-домашнему благоприятное по ландшафту место, 4 км позади HKL, строятся бункеры, даже сооружается так называемая финская палатка, это быстро собранная из фанерных листов большая круглая хижина.

4 апреля 1943 года. Прибывает наш бывший комбат фон Йозендорф, теперь майор и новый командир полка. Запрет на отпуск отменен. Я этот год снова должен быть в роте, и так как никто из очередников из боевых частей не пережил месяц август 1942 года, то я следующий по списку, 19 апреля я получаю отпускной лист, со мной едет также наш шеф роты оберлейтенант Хаверкамп. В Дорогобуже мы садимся на открытую дрезину и едем около 20 км до главной линии Вязьма-Смоленск, оттуда на товарном поезде около 100 км до Смоленска. Мой отпускной билет на поезд дальнего следования от станции Смоленск на 22 апреля. Мы вынуждены переночевать в солдатской казарме в городе. Первый этап проходит от Смоленска через Минск, Барановичи к пограничной станции Вопковыск. Обезвшивливание, прием с хорошим уходом на 2 дня и билет на проходящий поезд, с которым я могу ехать до г. Лёнэ. Здесь начинается и заканчивается отпуск с 24 апреля по 17 мая 1943 года, в 17.00. Поездка по железной дороге Вопковыск - Лёнэ длится 24 часа. Дома - регистрация в муниципалитете, получение продовольственных талонов и, как записано в военном отпускном листе: «как участник боев на Восточном фронте, имеет право к данным талонам, приравненным к довольствию занятым на тяжелых работах, иметь дополнительно 2 яйца в неделю». 16 мая я сажусь в Лёнэ во фронтовой поезд, который точно к 17 мая доставляет меня в Волковыск. Регистрация в службе по отпускникам, прием с уходом, затем получение места на фронте - наша часть между тем перемещена - меня направляют дальше во фронтовое место в Брянск. Через 2 дня езды по железной дороге - я там, ночевка в Брянске, оттуда со снабженческим транспортом - около 40 км, в северо-западном направлении и я, наконец, достигаю 21 мая своей 9 роты. АКЦИЯ «ВОЛЬНЫЙ СТРЕЛОК» В дни моего возвращения начинается акция по уничтожению бандитов под названием «Вольный стрелок». В заболоченной, покрытой дремучим лесом местности, северо-западнее Брянска находятся партизанские группы до 3000 человек. 6 пехотная дивизия, 5 танковая дивизия, а также состоящие из восточных народов два народных оборонительных батальона, Восточный штаб z.b. «V» и группа охраны «Юг» - должны окружить бандитские формирования и уничтожить их. На дороге Брянск-Смоленск группа охраны «Юг» заняла оградительную позицию. Она должна препятствовать выпадам (выступлениям) бандитов. Наша 6 пехотная дивизия к началу акции имела позицию к наступлению в 62 километра, которая уменьшалась с каждым днем и в конце составляла лишь 12 км. 21 мая. Из-за сокращения обозного персонала, закончилась моя деятельность рехнунгсфюрера (счетовода-кассира), она была передана писарю 2 роты Георг Воссену. Так как рота уже глубоко внедрилась в лес, я сначала остался в обозе, но затем подался в лес с другими ротами. Из-за малочисленных и плохих дорог были взяты лишь небольшие передвижные средства, полевая кухня и телеги с лошадьми. Роты вышли в 3.30 и к обеду достигли соответствующего места. Я отношусь к разносчикам еды, которые в канистрах разносят питание к отдельным взводам и отделениям. В необозримом лесу каждый должен придерживаться своего места, чтобы воспрепятствовать какому-либо проникновению. На эту акцию даны 6 дней. Идет дождь, дремучий лиственный лес, мокрые листья моментально делают одежду мокрой до нитки. Так целый день. Трудно держать связь в чащобе и болоте. Противник в ловушке, не стремится к бою, для того, чтобы выжить, он должен выйти из окружения. Хитрый, как лиса, мастер уловок и маскировки, иногда водит нас за нос. В пещерах, расщелинах, дырах, замаскирован лучшим образом, на густых деревьях и в болоте - удается скрываться некоторым, другие обнаруживаются случайно. Взорван покинутый склад боеприпасов из 40 бункеров, были предотвращены отдельные попытки проникновения. Подложенные бандитами мины причиняют нам большие потери. Кольцо окружения становится все уже. 26 мая. Подняты обозом по тревоге . И у нашей роты сильный бой; мы занимаем отсечную позицию вблизи HKL Попытки проникновения партизан отбиты - Слава Богу! - что уж, начинать уже с малочисленным, отвыкшим от боев обозным людом! Перед последним, решающим днем этой акции нас переводят. 28 мая. Мы маршируем на вокзал Жукове, там погрузка в вагоны и через Брянск путь лежит на вокзал в Орел. После 30 км марша в северном направлении мы размещаемся в палатках в местечке Широкая Кулиса. Я приставлен к фельдфебелю Фраймуту в качестве цугмельдера (взводный связной; посыльный). Во взводе есть еще второй связной Ханс Денис и санитар Хайнц Граббе. В роты "прибыло пополнение - люди и материал. Служебный план предусматривает жесткое обучение. Упражнения в атаке, нападение в рамках роты и батальона. Особое внимание уделяется сооружению земляных укрытий, окон, так есть приказ, что каждый должен выкапывать противотанковый окоп каждый вечер. Короткой пехотной лопатой сухую и твердую землю - это мучительный труд. Больше пота, меньше крови! Жалобы на пропавшие рации учащаются. Воровство среди своих! Этого не может быть! Шеф роты Ольфу Хаверкамп угрожает резчайшими мерами; однако, уже начали пропадать хлеб и колбаса. Однажды утром, рота стоит выстроившись у палаток, , все видят, как удирает из одной палатки собака с порцией колбасы в пасти. Камерады, все-таки, честные!